– Одна из них – женщина, – сразу сказал Райан.

– Волосы до плеч, – сказал эксперт. – Но это вовсе не обязательно значит, что это женщина.

Джек, присмотревшись к позе и фигуре обсуждаемого субъекта, признал возможную справедливость этого уточнения.

– А если мы предположим, что это женщина, что это нам даёт? – спросил он Марти.

– Это я вас должен спрашивать.

– Мы не располагаем сведениями, что в рядах АОО есть женщины. Зато во ВГИРА они есть. Тогда, это их лагерь… Помните джип, который побывал в одном лагере, а потом оказался в другом? Он ведь как раз в этом лагере позже запарковался… Минутку! – Джек схватил снимок, где была зафиксирована та шестёрка. – Это лагерь АОО.

– Откуда вы это взяли? – спросил эксперт по снимкам.

– Считайте, что это интуиция, – ответил Райан.

– Прекрасно. Следующий раз, когда я пойду на скачки, я спрошу вас, на какую лошадь мне ставить. Послушайте, всё дело в том, вы не можете углядеть на этих снимках большего, чем там запечатлено. Если вы начнёте слишком многое предполагать, вы не избежите ошибок. Причём серьёзных. Все, что мы имеем тут, это шесть человек, которые, по‑видимому, стреляют. И это все.

– Что‑нибудь ещё? – спросил Кэнтор.

– В десять вечера по местному времени там пройдёт спутник. Как только я получу снимки, дам вам знать.

– Отлично. Спасибо, – сказал Кэнтор.

– Таких, – сказал Райан, когда эксперт вышел, – зовут ведь у вас эмпириками?

Кэнтор усмехнулся.

– Что‑то вроде этого. Он этим делом занимается ещё с тех времён, когда наши У‑2 летали над Россией. Он настоящий специалист. Что в нём хорошо, так это то, что он никогда ничего не утверждает, не будучи действительно уверен. И он прав – всегда есть соблазн усмотреть на снимках больше, чем там есть на самом деле.

– О'кей. Но вы ведь согласны со мной?

– Да, – сказал Кэнтор и принялся изучать снимок через лупу.

Очертания фигур этой шестёрки были неясными – даже ранним утром там уже было жарко, и дрожание воздуха, как в знойный день над шоссе, искажало все линии. Можно было безошибочно разглядеть лишь цвет их волос да одежду – бежевые рубашки с короткими рукавами и брюки. У одного из них поблёскивало что‑то на запястье – то ли часы, то ли браслет. Лицо другого было светлее, чем у остальных, но запястья были тёмными. Вероятно, у него была борода… «У Миллера теперь борода», – вспомнил Райан.

– Черт, будь снимок хоть чуточку почетче…

– Да‑а, – согласился Марти. – Но даже ради такого качества нам понадобилось тридцать лет трудов и куча денег. В местах с холодным климатом снимки получаются лучше, но лиц все равно нельзя разглядеть.

– Это лагерь АОО, Марти. Нам надо раздобыть что‑то, что подтверждает это.

– Где раздобыть‑то? Наши французские коллеги спрашивали тех, захваченных. Ответ один: лагеря полностью изолированы друг от друга. Если группы и встречаются, то только на нейтральной территории. Они даже не были вполне уверены, что там вообще был какой‑то лагерь.

– Это кое о чём говорит!

– А машины… Это мог быть кто‑нибудь из армии. Может, начальник охраны. Не обязательно один из террористов, разъезжающий из этого лагеря в другой, принадлежащий «Временным». Ведь они строго блюдут правило об изолированности лагерей. Эти ребята понимают важность проблемы безопасности, а если они это подзабыли, то операция французов освежила им память.