– Что вы имеет в виду? – спросил Беннет.

– Ну, знаете, у некоторых людей, например, аллергия к рыбе.

– А, понятно. Нет, вроде ничего такого нет.

– О'кей, значит – обычный обед семьи Райанов. – Но… э‑э‑э…

– В чём дело? – спросил Беннет.

– Но у нас приглашены гости на этот день.

– Да, – кивнула Кэти. – Робби и Сисси.

– Это нельзя отменить?

– Нет, это прощальный вечер. Робби – лётчик‑истребитель. Мы с ним вместе преподавали в Академии. А сейчас он возвращается во флот. Он морской лётчик. Как они на это смотрят?

– Доктор Райан, Его высочества…

– Его высочество – отличный парень, И Робби – тоже. Он мой друг. Я не могу сказать ему, что, мол, не приходи. И уверяю вас, что Его высочеству он понравится. Он ведь тоже летал на истребителях, не так ли?

– Да, но…

– Вы помните тот вечер в больнице? Без Робби я бы, возможно, не перенёс всего этого. Послушайте, он – лейтенант ВМС США, он летает на истребителе, который стоит сорок миллионов долларов. С точки зрения службы безопасности, он вне подозрений. Его жена – пианистка, – частил Райан, видя, что его доводы не убеждают Беннета. – Мистер Беннет, проверьте Робби по своим каналам и спросите Его высочество, не возражает ли он.

– А если он будет возражать?

– Он не будет. Я же встречался с ним. Возможно, что он куда лучше, чем вы думаете.

«Не будет он возражать, дурак ты этакий… Это охрана будет возражать, а не он».

– Хорошо, – неожиданно сдался Беннет. – Я не могу требовать от вас отказа от дружбы. Я передам вашу просьбу Его высочеству. Но я всё же настаиваю, чтобы вы ничего не говорили мистеру Джексону.

– Даю слово, – сказал Джек, едва не расхохотавшись: он вообразил, какая физия будет у Робби в тот вечер. Вот тогда‑то он с ним и посчитается за проигрыш в кендо.

– Схватки усиливаются, – сказал Джек.

В ожидании дня родов Кэти училась правильно дышать. Это было делом серьёзным, как бы смешно это ни выглядело со стороны. Кэти делала вдохи‑выдохи, а Джек проверял число их по часам. – Схватки кончились. Глубокий, очищающий выдох. Я думаю, мы подадим стейки, печёный картофель, кукурузу и салат.

– Это слишком уж просто, – запротестовала Кэти.

– Тут везде, где они появятся, их будут пичкать этой французской ерундой. Кто‑то ведь должен накормить их обычной американской едой. Я сделаю отличный стейк, а твой салат из шпината… Ты же славишься своими салатами!

– О'кей, – рассмеялась Кэти. – Но учти, что через несколько минут у плиты меня начнёт тошнить.

– Да, видно, трудная это штука – беременность.

– Тебе бы самому попробовать, знал бы.

– Это трудная штука, конечно, – продолжал Джек, – но это единственная трудная вещь в жизни женщины.

– Что?! – вытаращила глаза Кэти.

– Ты историю знаешь? Кто должен был охотиться на бизонов? Мужчина. Кто тащил бизона домой? Мужчина. Кто отгонял от пещеры медведя? Мужчина. На нашу долю выпадает все самое трудное. И ещё я каждый вечер должен выносить мусор. Разве я жалуюсь на это?

Она опять рассмеялась.

– Я бы врезала тебе бейсбольной клюшкой по голове, но жалко клюшку.

– А кроме того, – продолжал Райан, – я ведь присутствовал при первых родах, и мне это не показалось таким уж трудным.

– Если бы я могла двигаться, я бы убила тебя за эти слова, Джек!

– Ладно, сдаюсь, – сказал он, придвигаясь к ней.