Теперь‑то Райан понимал, что это не такая уж сложная работа – накрыть их. Все, что для этого нужно, – это узнать, где расположен лагерь. В кабинет вошёл Марти.

– Ну, что – пойдём посмотрим? Хотите?

– Ещё бы, черт побери!

– Вы обедали?

– Нет. Может, попозже.

Коридоры были почти безлюдны в этот час. В основном ЦРУ работало, как и все другие учреждения. В пять вечера большинство служащих отправлялись по домам – к своим семьям и телевизорам.

– О'кей, Джек, – сказал Кэнтор, и Райан обратил внимание на то, что у него усталый вид. – Только помните, что говорить об этом с кем бы то ни было нельзя.

– Марти, если операция удастся, я скажу жене, что АОО больше не существует. Она имеет право знать это.

– Я понимаю вас. Но при условии, что она не узнает, как это случилось.

– Об этом она даже не спросит, – заверил его Джек.

– Добрый вечер, – приветствовал их Жан‑Клод, когда они вошли в комнату, где стоял телевизионный монитор.

– Как идёт операция?

– Сейчас они соблюдают радиомолчание. – пояснил полковник французской службы безопасности.

– Чего я не понимаю, так это того, как они могут дважды провернуть одну и ту же операцию, – сказал Райан.

– Риск в этом есть, конечно. Но в дело пошла кое‑какая дезинформация, – загадочно произнёс Жан‑Клод. – А кроме того, все их внимание сосредоточено сейчас на вашем авианосце.

– На «Саратоге» сейчас полная боевая тревога, – пояснил Марти. – В воздухе две эскадрильи истребителей и три – штурмовиков, плюс радиопомехи, плюс выведенные из строя радары. Они как раз сейчас патрулируют так называемую «Линию смерти». Согласно данным радиоразведки, ливийцы слегка ошалели от всего этого.

– Спутник появится из‑за горизонта через двадцать четыре минуты, – доложил старший техник. – Гроза прошла, погода приличная. Так что снимки должны получиться вполне чёткими.

Райана тянуло закурить. С сигаретой легче даётся ожидание, но Кэти, узнав о том, что он опять курил, каждый раз закатывала дикий скандал. Как раз сейчас десантники, наверное, ползут по песку, одолевая последнюю тысячу метров. Райану и самому когда‑то приходилось ползать по‑пластунски. Он знал, что это такое.

После все руки и колени в крови, а раны саднит от набившегося в них песка. Это и вообще‑то трудно, а тем более когда надо незаметно подобраться к вооружённым часовым. Надо рассчитывать каждое движение и продвигаться вперёд лишь тогда, когда часовой отвернётся. У десантников с собой, наверное, лишь минимум снаряжения: личное оружие, несколько гранат, пара радиопередатчиков… Они крадутся по пустыне, словно тигры, готовые к прыжку, – насторожённые, все замечающие. Собравшиеся перед телевизором сидели, уставившись на его экран; там было пусто. Но в воображении каждого из них разыгрывались самые драматические картины.

– О'кей, – сказал техник. – Через девяносто секунд… Экран высветился, и на нём появилось изображение лагеря. Райан чуть не закричал от негодования изображение была инфракрасным. Он совсем забыл об этом и настроился на иное. В лагере не было видно никакого движения. Техник нахмурился и увеличил поле обзора. Ничего, кроме лагеря… Даже вертолётов там не было.

Угол съёмок постепенно менялся. Как‑то не верилось, что разведывательный спутник несётся над этой территорией со СКОРОСТЬЮ, превышающей восемнадцать тысяч миль в час. Наконец стали видны все лагерные постройки. Райан замигал от волнения.