|
На другой день он пришёл к ним на полигон пострелять на пари. Удовольствие это обошлось ему в десять долларов. Тот, с кем он спорил, оказался инструктором по стрельбе. «Ещё неизвестно, смог бы Брекенридж побить его!» – подумал Джек. – «Парни из службы безопасности, которых пришлют сюда, вряд ли будут хуже. Я бы с ними связываться никому не рекомендовал. Нет! А если эти типы из АОО действительно так толковы, как это кажется… Но о посещении нашего дома никому неизвестно… Так что они тоже не узнают. А если и узнают, то тут такая охрана… Они слишком умны, чтобы идти против такой охраны… Тогда, никакой опасности, выходит?"
Однако слово «безопасность» давно и навсегда утратило для него свой смысл. Джек направился к комнате Салли. Она спала, Эрни – тоже, свернувшись клубком у неё в ногах. Едва Джек вошёл, собака подняла голову, как бы спрашивая: «В чём дело?» Он поправил одеяло и, погладив Эрни, вышел. Джек задумался о положении тех общественных деятелей, которые всегда живут в таком вот страхе. Вспомнилось, как он с похвалой отозвался о принце за то, что тот не позволяет, чтобы такого рода угрозы оказывали влияние на стиль его жизни. «Молодец, старина! Пусть знают! В тебя целятся, а ты себе стой, не вздрагивай!» Легко другого похваливать, печально усмехнулся Райан, а когда самого‑то коснулось, иначе запел. Ходишь, напуская на себя храбрость, блюдёшь инструкции и присматриваешься к каждой машине – не сидит ли там некое существо с автоматом, намеренное использовать твою смерть для какой‑то там политической декларации. Днём, когда ты занят работой, ещё можно как‑то отвлечься от таких мыслей, но не ночами, когда тебя посещают всякие страхи и кошмары не дают уснуть… И главное – ты всегда во власти двойственных чувств. С одной стороны, нельзя зацикливаться на этих страхах, а с другой – нельзя забывать о них. Нельзя позволить, чтобы твоя жизнь шла под знаком страха, но и чувство безопасности тебе не дано. Вот если бы он был фаталистом… Но Райан был из тех, кто полагал, что он хозяин своей судьбы. Иного он ни за что не принял бы. «Ведь мы чуть‑чуть их не накрыли!» – едва не вырвалось у него. Чуть‑чуть. Не говоря уже о той помощи французам. Он мог наносить ответные удары, и они, он знал, были бы куда существеннее, согласись он полностью посвятить себя работе в Лэнгли. Конечно, это не то, чем ему хотелось бы заниматься, но… Итак, решено. Те, с автоматами, будут делать своё дело, а он, за своим столом, будет делать своё. Придётся расстаться с Академией, расстаться с этими славными ребятами‑курсантами, но такова цена, если он хочет сыграть свою роль в этой игре.
* * *
«Лето первокурсников» началось согласно расписанию. Джек с вялым сочувствием наблюдал за тем, как вчерашних школьников приобщали к трудностям военной жизни. Процесс был сознательно ориентирован на отсев слабаков в самом начале. И занимались этим старшекурсники, которые и сами не так уж давно прошли через эту процедуру. Новички были полностью в руках старшекурсников, и те гоняли их почём зря. – Привет, Джек! – подошёл к нему Робби. – Да, Роб, в Бостонском колледже такого не водилось. – Это ещё что! – фыркнул Робби. – Посмотрел бы ты, как нас в своё время гоняли. – Могу поспорить, что так говорят все, кто уже прошёл через это. – Может быть. Группа салажат протопала мимо них, как стадо бизонов, – рты у всех разинуты, хватают воздух… А на дворе душно и влажно. – И всё же мы лучше держали строй, – заметил Робби. – Прямо в первый день? – Да, первые несколько дней ты как в тумане, – согласился Джексон. |
