«Деревья не ненавидишь, – говорил он себе. – Их просто игнорируешь, пока не приходит время срубить их». Он снова повернулся к телевизору.

Этот Райан всё ещё был на экране, дружески беседуя с идиотами из прессы.

Чёртов герой. «Чего ты сунул свой нос куда не следует?» Это что‑то вроде рефлекса, рассудил О'Доннелл. «Чёртов кретин, лезущий не в своё дело. Наверняка ведь, даже и не знал, что там было. Да и никто не знал и не знает».

Американцы. Эти дураки из «Временной» все ещё обожают толковать с типами, вроде этого, пускать пыль в глаза и притворяться, будто они представляют Ирландию. Разве янки вообще хоть что‑то понимают? Эти «Временные» твердят своё:

«Мы не можем позволить себе обижать американцев». Чёртовы американцы, со всеми их деньгами и заносчивостью, со всеми их рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо, с их инфантильным представлением о судьбе Ирландии. Как детишки, принарядившиеся по случаю первого причастия. Такие чистенькие. Такие наивные. Толку от их жалких денежных подачек – нуль. Сколько бы по этому поводу ни плакались британцы, О'Доннелл знал, что за последние три года ВГИРА даже и миллиона не выудила из Америки. Все, что эти американцы знают об Ирландии, они почерпнули из фильмов да из полузабытых песенок, исполняемых в день святого Патрика. Ну и время от времени дуют ирландский виски – из патриотизма. Что они знают о жизни в Ольстере, о гнёте империалистов, о том, как Ирландия порабощена загнивающей Британской империей, которая, в свой черёд, порабощена Америкой?

Что они вообще знают? «Но мы не можем обижать американцев». Глава Армии освобождения Ольстера разделался со своим пивом и поставил стакан на край стола.

Для Дела, которому он себя посвятил, фактически не так уж много и надо было. Чётко очерченная идеологическая цель. Несколько хороших людей. Друзья, хорошие друзья с доступом к хорошим ресурсам. Вот и все. Зачем путаться с американцами? А все эти политические игры – люди «Шин Фейн», баллотирующиеся в парламент!.. Экая чушь! Они ждут… Да что там – надеются дождаться признания британских империалистов. И уже провозглашают, что важнейшие наши политические цели недостижимы. А после этого народ ещё удивляется, почему «Временным» ничего не удаётся. Их идеология обанкротилась, а в Бригаде слишком много народу.

Стоило британцам заловить кое‑кого из них, как раскололись и позаложили всех своих товарищей. Для такой работы нужна особая преданность Делу, которая по плечу лишь элите а следовательно, единицам. Насчёт такой элиты у О'Доннелла было все в порядке. «И ещё нужен верный план, – сказал он сам себе, при этом тонко улыбнувшись. У него был такой план. – Из‑за этого Райана, – напомнил он себе, – мой план не изменился».

– Смотри, этот сукин сын так и светится самодовольством! – обратился он к человеку, находившемуся в комнате, но всё время молчавшему.

Откупорив ещё одну бутылку пива, О'Доннелл наполнил стакан.

– Сину, – сказал он, – надо было поглядывать назад, и тогда этот поганый герой был бы трупом. А дело наше увенчалось бы успехом. Проклятье!

– Ничего, сэр, ещё не все потеряно, – сказал его гость.

– На пустяки мы свою энергию не тратим, нет, – сказал О'Доннелл и покачал головой. – «Временные» уже десять лет только и занимаются, что ерундой. И вот до чего это их довело.

– А что если он из ЦРУ? Что если они проникли в наши ряды, и он был там, потому что?.