Номер «Серадрона» начинался с регионального кода Саратога‑Спрингс. Позвонив туда, я услышала знакомую запись: номер больше не обслуживается. Следующим я набрала номер «Зеленого креста». Думаю, террорист, позвонивший в Пентагон, получил бы более содержательный ответ.

– Я слышала, что «Серадрон» прекратил деятельность, – сказала я, – и хотела бы знать, сможем ли мы по‑прежнему получать «Санфруа».

– Где ты это слышала?

Голос на том конце был отрывист и четок, как у компьютерного речевого симулятора. Я не могла определить даже пол говорящего.

– Мне мама сказала, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал по‑детски невинно.

– Как ее зовут?

– Ее зовут Сара Стефенсон.

«Стоило ли это говорить?» – тут же усомнилась я.

– Можешь передать своей маме, что доставка продолжится по расписанию, – сказал голос, и соединение прервалось.

«Большое спасибо», – подумала я и отправилась на кухню. Мае месила на столе тесто для хлеба. Тесто было темно‑красное.

– Почему люди из «Зеленого креста» такие грубые? – спросила я ее.

– Ну, для начала они не люди. – Она подняла на меня глаза, руки ее продолжали мять тесто. – Хочешь сама попробовать?

– Не сегодня.

Меня вообще не слишком интересовала кулинария. Полагаю, в этом плане я пошла в отца.

– Мае, кто делает «Санфруа»? Ты вроде говорила, что мы получаем его из Олбани?

– Посмотри на банке.

Я сняла с полки в кладовке черно‑красный жестяной контейнер. Сзади было написано: «Сделано в США. © ЛЕР и K°, Олбани, Нью‑Йорк».

Вернувшись в мамин кабинет, я нашла в сети телефон «ЛЕР и K°». Оператор соединил меня с отделом «по связям с потребителями», где голосовая почта приняла мой запрос для последующего ответа.

Я вернулась на кухню.

– Мае, как позвонить в Лондон? Я хочу связаться с отцовским портным.

Она мыла руки над раковиной. Хлеб, должно быть, уже сидел в духовке.

– «Дживс энд Хоукс», – сказала она, – Сэвил‑роу, дом один. Уж эту‑то этикетку я видела достаточно часто. – Она потянулась за полотенцем, потом обернулась ко мне. – Ариэлла, ты же не собираешься им звонить?

– Почему бы и нет?

– Они ничего тебе не скажут. – Она вытерла руки насухо. – Британские портные такие же скрытные, как ЦРУ. А может, и больше.

– Они не могут оказаться хуже, чем «Зеленый крест».

Я хотела сказать ей, что воспользовалась ее именем, но потом передумала.

Но она покачала головой, как будто уже знала.

– «Зеленый крест» не выдает информацию, даже другим вампирам, – сказала она. – Медицинские курьеры обязаны соблюдать конфиденциальность.

Идеи у меня были на исходе.

– Может, позвонить Деннису?

Но мне не хотелось разговаривать с ним – с человеком, который помог украсть маму.

Мае открыла дверцу духовки и посмотрела на темно‑красные караваи.

– Чувствуешь запах меда?

– У него розовый запах.

– А по‑моему, он цвета маков на заднем дворе. – Она закрыла дверцу.

Очередной звонок, очередное сообщение голосовой почты. Денниса не будет на работе до пятнадцатого августа. Я не оставила ответного сообщения и повесила трубку, испытывая скорее облегчение, чем разочарование.

Но варианты «плана возвращения» стремительно иссякали.

Спустя несколько дней появился фургон «Зеленого креста».