– В таком случае, думаю, мне лучше поехать с тобой.

Сарасота представляет собой странную смесь богатства и бедности, природной красоты и дешевого китча – этот город трудно охватить мыслью, потому что впечатление о нем меняется с каждой милей. На окраинах мы ехали мимо торговых центров и указателей охраняемых кварталов, характерных почти для любого флоридского городка. Но внутреннюю часть города составляли более старые и невысокие дома, пришедшие, казалось, из другой эпохи.

Остановившись на светофоре в центре, я увидела двух женщин, вероятно, мать и дочь, в ярких пестрых сарафанах и темных очках. Они читали меню, вывешенное в ресторанном окне. Я позавидовала их беззаботности – хорошо, когда не надо решать вопросы более сложные, чем где пообедать и куда пойти за покупками.

– Не обзавестись ли нам новой одеждой, – сказала мае.

Она резко свернула и направила пикап на парковку.

– Ну же, Ариэлла! Ты же не хочешь появиться перед отцом замарашкой.

– Значит, ты тоже думаешь, что он здесь.

– Кто знает? – отозвалась она. – В любом случае, хорошо снова побывать в Сарасоте.

Мама оказалась гениальным покупателем: она в секунду обозревала наличный товар и принимала решение, не давая себе труда примерить обновку. Я была медлительна. Кроме прочесывания комиссионок в компании Джейн, я вообще не ходила в магазин с тех пор, как мы с Кэтлин фланировали по торговому центу в Саратога‑Спринге.

Здесь магазины были меньше, более специализированные и дорогие. Забавно было снова почувствовать себя маленькой девочкой.

Я показывала платья, а мама кивала или мотала головой. Мне понравилась блузка с узором из цветов гибискуса, но она сказала:

– Ты что? Ты же знаешь, как у него с узорами. Он от такого в ступор впадет.

Это могло продолжаться часами, но мы обе проголодались.

Мы решили надеть две из наших покупок: я – голубое платье‑футляр с квадратным вырезом, она – дымчатое платье с открытой спиной. Остальное сложили в фургон, скормили монетки парковочному счетчику и направились к кафе, где предлагали морепродукты.

Мама заказала пикардо со льдом и вылила половину в мой стакан с колой. (Любой, кого заботит относительно высокий уровень потребления алкоголя среди вампиров, может обратиться к монографии доктора Грэма Уилсона «Аспекты метаболизма алкоголя при проведении пробной диетотерапии».)

Мы заказали рыбу – жареного морского окуня для нее и махи‑махи для меня. Когда принесли блюда, она извлекла из сумки бутылочку и щедро посыпала еду ее содержимым. Выглядела приправа как хлопья красного перца, но на вкус было как «санфруа».

– Сухая заморозка, – пояснила она. – Я всегда беру специи с собой.

По дороге к Миднайт‑пасс мама показывала знакомые ей приметы.

– На запад отсюда расположен Ботанический сад Селби. Там‑то мы и поженились.

– Я знаю. У меня есть фотографии.

– Я столько лет не видела этих снимков, – сказала мае.

Я попыталась представить себе, каково это – потерять все, что имел, даже свадебный альбом. «Может, надо отдать ей альбом? Или это ее расстроит?»

Мы пересекли дамбу. Залив был усыпан парусными лодками, и я попыталась вообразить папу живущим на краю белого песчаного пляжа. Надежды мои начали таять по мере продвижения по Миднайт‑пасс‑роуд, мимо рядов высотных зданий.

– Это не похоже на его окружение, – заметила я.

– Его окружение? – Мама улыбалась. – А как именно должно выглядеть окружение твоего отца?

– Скорее как дом в Саратога‑Спрингс.