|
Однако наш разговор на эту тему не получил никакого развития, поэтому я махнул рукой и стал наблюдать за процессом приготовления супа из устриц. – Слушай, а можно твой живот потрогать? – спросил я ее. – Потом, – сказала она. Пока готовился суп, я делал краткие пометки о сегодняшних событиях, чтобы на следую-щей неделе записать их в дневник. Крах Римской империи. Восстание индейцев 1881 года. Вторжение Гитлера в Польшу. Вот такие пометки. Благодаря этим пометкам в конце следующей недели я смогу точно вспомнить, что про-изошло сегодня. Согласно этой тщательно выстроенной системе я продолжаю вести дневник, не упустив ни одного события, вот уже двадцать два года. Этот принцип, допускающий различные толкования, лежит в основе моей оригинальной системы. Дует ветер или нет, я все равно про-должаю так жить. Заводная птица и женщины в пятницу Женщина позвонила мне, когда я стоял на кухне и варил спагетти. Спагетти были уже почти готовы, а я насвистывал прелюдию из оперы Россини «Сорока-воровка» в такт радио. Это самая подходящая музыка для приготовления спагетти. Услышав телефон, первым делом я хотел проигнорировать его и варить себе спагетти дальше. Спагетти были уже почти готовы. А дирижер Клаудио Аббадо вместе с Лондонским симфоническим оркестром приближались к кульминации. Но несмотря на это, я убавил огонь на газовой плите и с палочками в правой руке пошел в гостиную, чтобы снять трубку. Я вдруг подумал, что это может быть мой друг, по поводу новой работы. – Мне нужно десять минут, – внезапно сказала какая-то женщина. – Извините? – удивленно переспросил я. – Что вы только что сказали? – Я сказала, что мне хватит и десяти минут, – повторила она. Я совершенно не помнил ее голоса. У меня практически безошибочная память на голоса, а по поводу ее голоса никакой ошибки не могло быть. Это был голос незнакомой мне женщины. Низкий, мягкий, не поддающийся описанию голос. – Извините, а кому вы звоните? – Я постарался быть как можно более вежливым. – Какая разница. Все, что мне нужно, – это десять минут. Я думаю, так мы сможем лучше понять друг друга, – сказала она быстро и настойчиво. – Понять друг друга? – Наши чувства, – сказала она лаконично. Я заглянул на кухню через открытую дверь. Из кастрюльки со спагетти весело поднимался белый пар, а Аббадо продолжал дирижировать «Сорокой-воровкой». – Извините, я сейчас как раз спагетти варю. Они скоро будут готовы, а если я проговорю с вами десять минут, спагетти разварятся. Можно, я повешу трубку? – Спагетти? – спросила она озадаченно. – Сейчас же половина десятого утра. Зачем варить спагетти в полдесятого? Разве это не странно? – Странно не странно, вас это не касается, – сказал я. – Я почти не завтракал и уже прого-лодался. Я сам для себя готовлю. И это мое дело, когда и что есть. – Ладно, все ясно. Тогда я вешаю трубку, – сказала она, и ее голос лился гладко, словно масло. Удивительный голос. Небольшой эмоциональный скачок, и тон голоса меняет высоту, будто по сигналу переключателя. – Я потом еще перезвоню. – Подождите, – поспешно сказал я. – Если вы торговый агент, то, сколько бы вы ни пере-званивали, я ничего не куплю. Я сейчас без работы, у меня нет лишних денег. – Я это знаю, поэтому не стоит беспокоиться, – сказала она. – Знаете? Что вы знаете? – То, что ты без работы. Я знаю. Давай доваривай свои спагетти. – Послушайте, а вы, собственно говоря… Не успел я договорить, как связь оборвалась. И оборвалась как-то резко. Не просто положили трубку, а пальцем нажали на кнопку. |
