|
Бутылка бурбона, уже почти пустая, и стакан стояли на письменном столе возле его локтя. Глаза его были налиты кровью, волосы всклокочены, и ему бы не помешало побриться. Дождь прекратился, ветер изменил направление и погнал облака к океану через Мэриленд и Делавэр. Теперь, в конце дня, светило солнце, его косые лучи заглядывали в окна, падали на бутылку с бурбоном, на стакан и били прямо в лицо Чику Моффету, который сидел в кресле напротив своего начальника. - Хорошо, - вздохнул Чик, - но мне хотелось бы пойти домой и помыться. Мне сегодня еще предстоит обед, а к девяти часам я хочу попасть к себе, чтобы послушать вечерние новости. Скиннер прищурился и спросил: - Ну, тогда, может быть, завтра? Сегодня я и так пьян. - Завтра я дежурю в Белом доме, - усмехнулся Чик. - Мне поручено охранять президента. - Да, знаю. Послушай, Моффет. Возможно, ты и герой, но я в любом случае хочу с тобой малость поболтать. - Но мне кажется, мы уже все обсудили. И я уже написал отчет. Начальник секретной службы хотел было отпустить агента, но передумал: его осенила новая идея. Он повернулся к столу, взял бутылку с остатками бурбона, наполнил стакан и выпил одним глотком. Дважды прочистив глотку, он откинулся на спинку кресла и посмотрел на Чика с еще большим сомнением, чем раньше. - Моффет, - сказал Скиннер, - я слишком стар и слишком пьян, чтобы меня пичкали глупостями. Давай повторим, вернее, давай еще раз рассмотрим ситуацию. Два часа назад министр внутренних дел Уорделл вызвал меня в Белый дом и пригласил на встречу с президентом, который лежал в своем кабинете на кушетке и пил чай. Президент сказал мне, что он не желает демонстрировать какую-либо мстительность и не хочет, чтобы я занимался этим делом. Если я найду того дежурного с верхнего этажа гаража, мне следует поправить ему галстук и подарить коробку конфет. Грир тоже не подлежит преследованию, его нужно поблагодарить за то, что он так стремился спасти жизнь президента. И так далее. Единственное, чего мне не приказал президент, - это похоронить Линкольна Ли на Арлингтонском кладбище и накрыть его могилу мраморной плитой. - Это было бы прекрасно. Начальник секретной службы снова откашлялся и прищурился. - Конечно было бы, - продолжил он. - Вся соль в том, что терпимость - это лучшее оружие борьбы с недовольными меньшинствами, как сказал президент, во всяком случае, до тех пор, пока ими не будет совершено очевидное противоправное деяние. Он не хочет рассматривать это похищение как очевидное противоправное деяние, поскольку ему удалось вернуться назад живым и невредимым. Он сказал, что, несмотря на мои огромные способности, найти преступников будет невозможно. Что ты сказал? - Ничего, сэр. - Вот и я говорю: ничего, то есть невозможно. Он сказал, что, несмотря на мои огромные способности, вероятнее всего, будет невозможно найти истинных виновников преступления. Он сказал, что выложит кабинету министров все известные ему подробности похищения и что любая попытка секретных служб провести расследование по тем немногим данным, которыми он располагает, приведет только к появлению новых тупиковых версий. Короче говоря, Моффет, давай посмотрим, сможешь ли ты проглотить это и не подавиться: президент Стэнли не имеет никакого намерения сказать мне даже одного-единственного словечка по поводу обстоятельств его похищения. |
