|
Началась некоторая суматоха, а дядя Пётр кричит мне: -- Айда, Матвей, айда! Нечего тебе делать здесь, не ты кашу заварил, не присаживайся! И Михайла настойчиво советует, глядя прямо в лицо мне: -- Лучше вам уйти. Пользы от вашего присутствия мало, а вред может быть! Понимаю я, что хочется им спровадить меня, и это -- обидно. Но в то же время чувствую я, что боюсь жандармов, ещё не вижу, а уже боюсь! Знаю, что нехорошо уходить от людей в час беды, и подчиняюсь их воле. Вытурили меня. Иду в гору к лесу по зарослям между пней, спотыкаюсь, словно меня за пятки хватают, а сзади молчаливый паренёк Иван Быков спешит, с большой поноской на спине -- послан прятать в лесу книги. Добежали мы с ним до опушки, нашёл он свой тайник, укладывает в него ношу свою. Спокоен. А мне жутко. Спрашиваю его: -- А они сюда не придут? -- Кто их знает! -- говорит. -- Может, и сюда придут. Надо -- скорее! Парень он неуклюжий, как из дубовой колоды топором вырублен, голова большая, одно плечо выше другого, руки непомерно длинны, и голос угрюм. -- Ты -- боишься? -- говорю. -- Чего? -- А что придут и заберут? -- Лишь бы спрятанного не нашли, а то -- пускай! Аккуратно уложил всё в яму, зарыл, заровнял её, набросал сверху хвороста, сел на землю и говорит, видя, что я собираюсь идти: -- Сейчас тебе записку принесут, погоди. -- Какую? -- Не знаю я. Поглядываю я из-за деревьев в лощину -- хрипит завод, словно сильного человека душит кто-то. Кажется, что по улицам посёлка во тьме люди друг за другом гонятся, борются, храпят со зла, один другому кости ломают. А Иван, не торопясь, спускается вниз. -- Ты куда? -- Домой! -- А схватят? -- Я недавно в деле, меня, наверно, не знают, а и схватят -- не беда. Из тюрьмы люди умнее выходят. Вдруг кто-то громко и ясно спросил меня: -- Как же это ты, Матвей, бога не боишься, а жандармов боишься? Гляжу я на Ивана -- стоит он и задумчиво смотрит вниз. -- Ты, -- мол, -- что сказал? -- В тюрьме -- много читают книг... -- Больше ничего? -- А разве этого мало? Тлеет внутри меня некая ложь, и колючими искрами вспыхивают стыдные вопросы. Ночь прохладная, а мне жарко. -- Я тоже с тобой пойду! -- Не велено тебе! -- строго говорит Иван. -- Тебя же обязательно заберут, -- ведь из-за твоих речей суматоха-то начата! -- Как? -- Поп донёс в Верхотурье. Сел я на землю, а сам говорю: -- Тогда -- надо мне идти! Но страх мой держит меня. |
