|
Однако вовремя справился, отвел руку начальства, говорю ему: -- Хочешь знать, что я сказал? И снова начал рассказывать о несправедливой жизни, -- снова сгрудился базарный народ большой толпой, полицейский теряется в ней, затирают его. Вспоминаю Костю и заводских ребят, чувствую гордость в себе и великую радость -- снова я силён и как во сне... Свистит полицейский, мелькают разные лица, горит множество глаз, качаются люди жаркой волной, подталкивают меня, и лёгок я среди них. Кто-то за плечо схватил, шепчет мне в ухо: -- Иди, иди! И толкают, толкают меня... Вот очутился я уже на каком-то дворе, чернобородый мужчина со мной рядом и один молодец без шапки на голове. Чёрный говорит: -- Лезь через плетень! Лезу, потом -- через другой; забавно и приятно мне. "Ага! -- думаю, вот вы как?" А чернобородый торопит: -- Живо, товарищ, живо! На ходу спрашиваю его: -- Вы -- из каких? -- Из этаких! -- говорит. Парень без шапки следом идёт и молчит. Прошли огороды, опустились в овраг, -- по дну его ручей бежит, в кустах тропа вьётся. Взял меня чёрный за руку, смотрит в глаза и, смеясь, говорит: -- Ну, благополучного пути! Вот Федюк тебя проводит до хорошей дороги, иди! Парень говорит ему: -- А ты сам скорей уходи -- хватятся! Чёрный согнулся и полез в гору, а я и Федюк пошли вдоль ручья. -- Что это за человек? -- спрашиваю. -- Ссыльный, кузнец. Тоже за политику. -- Этаких, -- мол, -- я знаю! Весело мне. А он -- молчит. Взглянул я на парня: лицо круглое, курносое, точно из камня высечено, а серые глаза далеко вперёд ушли. Говорит -- глухо, идёт без шума и вытянулся весь, словно прислушивается или большая сила кверху тянет его. Руки за спиной держит, как, бывало, мой тесть. -- Ты сам -- здешний? -- Попов батрак. -- А где у тебя шапка-то? Пощупал голову, поглядел на меня и спрашивает! -- Тебе она на что? -- Так. Вечер, холодно будет... Помолчал он, потом неохотно ворчит: -- Пёс с ней, с шапкой, -- была бы голова! Овраг всё глубже, ручей звенит слышнее, вечер встаёт из кустов. В душе у меня неясно, а приятно, и хочется мне говорить с человеком. -- Один, -- спрашиваю, -- ссыльный-то у вас? Тут парень, точно шубу распахнул, весь открылся и медленно, глухо забубнил: -- Четверо. Барин из Москвы, трое рабочих с Дона. Двое -- смирные, даже водку пьют, а барин и этот, Ратьков, они -- говорят! Тайно. Кое с кем. |
