|
- Я так люблю тебя, дорогой мой мальчик! Ты - единственный смысл моей жизни. Все, что я делаю, - позже ты это поймешь - я делаю только для тебя. - Да, мама. - Я не сержусь на твоего отца. Он мужчина, а мужчины... Случалось, она плакала, и когда слеза падала на щеку ребенку, стереть ее он не решался. - Что ты думаешь обо мне, Андре? Я хорошая мать? - Да, мама. - Даже если не уделяю тебе много внимания? Я так хочу всегда быть веселой, беззаботной, чувствовать себя твоим товарищем, другом, играть с тобой как сестра, а не стареющая женщина. Она не знала, что в глазах у него вставало спокойное, почти невыразительное лицо отца, лицо смирившегося мужчины, который терпеливо несет свой крест и устроил себе на антресолях уголок и убежище. Он не мог сказать точно, когда все это началось. На старой квартире, на Эльзасском бульваре, они время от времени приглашали на ужин какую-нибудь супружескую пару, почти всегда приятеля-врача с женой, и по вечерам, лежа в постели, он слышал журчание мирной беседы, изредка прерываемой смехом, чувствовал запах коньяка, который подавали в рюмках с золотым ободком. После переезда на виллу, в самом начале, бывали вечера и пошумнее, когда собиралось пять-шесть пар, допоздна танцевавших под патефон. Но этот огонек потихоньку угасал. Вечеринки устраивались все реже, приглашенных становилось все меньше - лишь два-три ближайших друга, да и те потом перестали ходить. И родители по вечерам сидели дома, разве что раз в месяц выбирались в кино на Антибскую улицу. Андре поднялся в мансарду, где попытался углубиться в задачу, условие которой медленно переписал: определить функцию от a=x2+y2 и вычертить график. Но сосредоточиться никак не удавалось. - Ты у себя, Андре? - Да, мама. - Не спустишься попрощаться со мной? В желтом, очень открытом платье для коктейля и норковой накидке, она стояла на площадке; уже за пять ступенек от нее несло духами. - Я не очень страшная? - Ты великолепна. Он так не думал. Он едва на нее посмотрел. - Спокойной ночи, дорогой. - Приятного вечера, мама. - Если отец вернется до того, как ты ляжешь спать, пожелай ему от меня спокойной ночи. Я все-таки надеюсь вернуться не слишком поздно, но с Наташей никогда не угадаешь... Услышав, как закрылась дверь и колеса заскрипели по садовому гравию, он облегченно вздохнул: наконец-то один. И тут зазвонил телефон. В доме было два аппарата: в спальне родителей и в гостиной. До спальни было ближе, но Андре кубарем катился вниз, где Ноэми уже сняла трубку. - Алло!.. Да, здесь. Да вот и он. Передаю трубку. - Меня? Он не мог поверить: ему никогда не звонили. Наверно, кто-нибудь из класса забыл в лицее тетради или у кого-то не получается задача. - Алло!.. Кто это? И голосом, заставившем Ноэми остановиться, выдохнул: - Франсина? Еще ни разу он не слышал ее голоса по телефону и удивился, какой он серьезный и нежный. Фоном ему служила доносившаяся из трубки музыка. - Не помешала? - Нет. - Что ты делал? - Собирался идти в мансарду заниматься. |
