– Какая жалость, – заметил Бьёрн.

Пронзив Бьёрна сердитым взглядом, Сиф возразила:

– Едва ли. Чары, защищающие от проклятий, по сути всего лишь временные затычки, и они могут отразить проклятье в другое место. – Воительница снова повернулась к Регину: – Полагаю, гном сказал, что проклятье этого конкретного золота превращает похитителя в дракона?

– Именно, моя леди.

– А как ты оказался во Флудбьёрги? – поинтересовался Олаф.

– К тому моменту, как я вернулся в Настронд, от города ничего не осталось. Даже река превратилась в ограненный кристалл.

– Гнев Одина, – тихо произнесла Сиф. – В Настронде правил Фафнир и правил с такой злобой, что каждый, в чьем сердце оставалось еще хоть немного доброты, покинул эти земли. А те, кто остался, входили в число самых злобных и отвратительных созданий во всех Девяти Мирах. Один уничтожил их всех до единого.

– Этого я не знал, моя леди, – ответил Регин, – но обнаружил, что у меня не осталось дома. Так что я начал странствовать по Всевечному царству, перебиваясь любой работой, какую мог найти со своими охотничьими навыками. В конце концов я накопил достаточно денег, чтобы осесть на новом месте, вдали от прошлой жизни.

– И ты совершенно случайно поселился здесь? – спросила Сиф. – В том самом месте, где твой брат спрятал проклятое золото?

– Не представляю, как Отер оказался в горах Вальгаллы, леди Сиф, но знаю, что повстречал брата впервые с тех самых пор, как он бросил меня в Мидлуне. И я хочу спасти его от этой жуткой судьбы. Он достаточно страдал, находясь в ловушке золота и желания охранять сокровище, никогда его не тратя. В этом, видите ли, кроется истинное проклятие гномов. Дракон способен только охранять свою добычу и, может быть, добавлять в нее новое золото, но именно защита становится единственным смыслом его жизни.

Сиф задумчиво потерла подбородок.

– Без сомнений, он считает тебя угрозой для своего сокровища, поскольку вы вместе забрали его. Поэтому и атакует Флудбьёрги – стремится избавиться от этой угрозы.

– Без сомнений, – кивнул Регин.

– Также это объясняет, почему атаки проходят именно в такой манере.

– Как это? – растерянно поинтересовался Олаф.

Сиф пристально посмотрела на него.

– Проклятия необычайно могущественны. Если Отер проклят защищать свою добычу, он не может долго находиться вдали от нее. Так что его атаки длятся ровно столько, сколько он может пробыть вдали от своего сокровища.

Хелена вскочила на ноги.

– Что ж, это, конечно, весьма поучительная история, но для нас она не имеет никакого значения.

Глаза Регина широко распахнулись:

– Как вы можете такое говорить?

– Я очень сочувствую тому, что случилось с тобой и твоим братом, Регин. Потеря отца – ужасная ноша. Но совет обязан защищать деревню. И ради Флудбьёрги Отера нужно сразить – и как можно быстрее, пока он не стер с лица земли еще одну часть поселения или не убил, не покалечил еще кого то из наших жителей.

Бьёрн покачал головой.

– Если Отер ищет своего брата, почему бы просто не отдать ему то, что он ищет?

Регин побледнел.

Хелена повернулась к Бьёрну:

– Нет. Я не пожертвую этому дракону больше ни одного жителя Флудбьёрги.

– Да едва ли его можно назвать одним из нас! – воскликнул Бьёрн.

Хелена покачала головой:

– Это не имеет значения. К тому же нет никаких гарантий, что, отдав Регина Отеру, мы остановим дракона.

– Однако, – резко произнесла Сиф, – существует весьма веская гарантия, что, прибегнув к столь трусливому поступку, вы лишитесь не только моей защиты, но и защиты любого из воинов Асгарда в будущем.