Отер как раз сделал очередную петлю и летел мимо того самого здания, на крышу которого она только что запрыгнула, и это существенно упрощало выполнение ее плана. Дракон распахнул пасть, готовясь опалить противницу огненным дыханием, но Сиф снова прыгнула. Разбег позволил ей преодолеть еще большее расстояние, чем в первый раз. Взмыв в воздух, воительница потянулась вперед, стремясь ухватиться за один из драконьих когтей. Вдобавок к крыльям монстр имел четыре короткие лапы в центральной части тела, каждая из них оканчивалась тремя острыми когтями. Сиф удалось ухватиться за коготь на одной из передних лап.

Закричав, Отер взмыл вверх, затем резко рванул налево, направо, пытаясь скинуть воительницу.

Все надежды сразить дракона ударом меча развеялись – из за беспорядочных движений Отера Сиф с трудом могла удержаться за его коготь даже двумя руками. Одной будет точно недостаточно, и она обязательно рухнет вниз, на землю или в реку.

Пытаясь сбросить врага, дракон продолжал менять направления полета во все более нарастающей хаотичной манере, но воительница не намеревалась отпускать его. Так что Отер изменил стратегию. Он полетел прямо вверх, в темное ночное небо, со всей скоростью, на которую только были способны его внушительные крылья.

Одной из отличительных способностей Тора, позволявших ему выделяться на фоне остальных Асгардцев, была дарованная его молотом Мьёльниром, вы кованным из металла уру, способность летать; даже Один не мог переносить себя по воздуху.

В Мидгарде Сиф встречала многих знакомых Тора – смертные именовали их «супергероями», – которые тоже могли самостоятельно летать. С некоторыми из них она даже сражалась плечом к плечу. И всякий раз, когда кто то нес ее по воздуху, Сиф находила полеты волнующими. Она приходила в восторг от того, что может ощутить проносящиеся мимо нее порывы ветра всеми пятью органами чувств: она осязала, как ветер давит на ее тело и струится в волосах, видела его сквозь слезы, которые он вызывал, слышала, как он завывает у нее в ушах, вдыхала аромат собственного пота, мгновенно испарявшегося на ветру, чувствовала его вкус на языке, пусть даже очередные прорывы мгновенно осушали ей рот.

Однако сейчас, когда Отер поднимался все выше и вскоре оказался на одном уровне с вершинами самых величественных гор Вальгаллы, Сиф не испытывала ни части этого волнения.

Но продолжала держаться.

Она хваталась за коготь, а ветер не просто давил на ее тело, он откровенно бил ее, хлестал по глазам так, что пришлось крепко зажмуриться, а рев ветра в ушах едва не оглушил ее. Единственным запахом, который она могла учуять, был вонючий смрад дыхания Отера, а во рту воительницы так пересохло, что она едва могла почувствовать вкус хоть чего либо.

Но Сиф продолжала держаться.

И тут Отер остановился. На мгновение, показавшееся ей вечностью, дракон завис в воздухе. Они были так высоко, что когда воительница приоткрыла глаза, Флудбьёрге показалась лишь пятнышком далеко внизу. Отер изогнул шею и внезапно, вместе с незваным пассажиром, камнем рухнул к земле. С каждым мигом они неслись все быстрее по направлению к Гопулу.

И все же Сиф продолжала упрямиться.

Теперь приходилось держаться и руками и ногами, но она отказывалась сдаваться. Отер не мог причинить ей вреда, так как не мог изогнуть шею так, чтобы опалить ее дыханием, даже если бы решился сжечь собственную конечность. А когти на лапах оказались недостаточно развиты и находились слишком далеко друг от друга, чтобы одним из них можно было дотянуться до другого. Так что единственным вариантом действий для Отера стало не оставлять попыток стряхнуть Сиф.

Дракон устремился к реке под таким углом, чтобы не войти в воду целиком, а лишь пропахать поверхность пузом. Средняя часть дракона, включая его когти и державшуюся за один из них леди Сиф, ударилась о воду с силой, равной столкновению с каменной стеной.