Когда Вольштагг все таки добрался до дома, несколько его детей играли, а младших нигде не было видно. Вот и хорошо, поскольку им давно уже полагалось быть в постели.

Старшие дети играли, читали книги из библиотеки или поглощали какой то десерт, который Вольштагг намеревался отведать, – надо же увериться в том, что его отпрыски едят только самую качественную пищу.

Дегустируя десерт, Вольштагг заметил отсутствие Аларика и Хильде – подозрительно. Ложиться спать пораньше было не в их характере. Скорее наоборот, бывали ночи, когда Вольштагг опасался, что ему придется привязать непокорных к постелям, чтобы уложить до полуночи.

Отведав десерты и оставив пару кусочков, Вольштагг взглянул на жену Гудрун, заснувшую на диване.

На мгновение он улыбнулся, наслаждаясь мирным видом любимой женщины. Гудрун спала на боку, обняв руками подушку. Такие моменты напоминали Вольштаггу, почему он женился.

А затем жена открыла один глаз. Заметив Вольштагга, она резко вскочила.

– Ты где был? – поинтересовалась она скрипучим, обвиняющим тоном, который звучал еще хуже из за пересохшего после сна горла.

– Я...

– И не вздумай оправдываться! Дети вели себя просто ужасно большую часть дня, а где был ты?

– Ну, я...

– А хуже всего то, что Хильде и Аларик подрались!

Это моментально остановило Вольштагга от попытки придумать очередной предлог.

– Что? Из за чего?

– Не имею ни малейшего понятия. Знаю лишь, что это как то связано с одним из твоих охотничьих ножей – тем, который ты сдал в ремонт.

– С чего бы им...

– И еще: ужин оказался испорчен, ведь предполагалось, что ты будешь на нем присутствовать, но мне пришлось выкинуть всю дополнительно приготовленную еду, поскольку тебя на ужине таки не было!

– Я...

– Так что же ты мне скажешь? Ну? Отвечай! Почему ты молчишь?

Подобные разговоры напоминали Вольштаггу, почему он столь часто предпочитал отправляться на поиски приключений.

– Полагаю, – сказал он наконец, – что ты от правила Аларика и Хильде по их комнатам?

– Ну разумеется! Они знают, какое наказание полагается за драки! В этом доме я не потерплю подобного поведения ни от кого!

Вольштагг кивнул:

– Яс ними поговорю.

С этими словами он пошел вглубь дома, туда, где располагались спальни всех детей. В спину ему прилетел окрик Гудрун:

– Мы еще не закончили обсуждать ужин!

– Уж в этом я не сомневаюсь, – пробормотал Вольштагг.

Он смутно вспомнил, что Аларик сломал охотничий нож с драконом на рукоятке в нелепой попытке срубить лиственное дерево на лужайке.

Приблизившись к комнате Аларика, Вольштагг также вспомнил, что давным давно обещал подарить этот нож Хильде. По правде говоря, он постоянно обещал детям подарить то одну, то другую вещь, не рассчитывая на то, что они вспомнят об этом разговоре хотя бы на следующий день. И уж совершенно точно он не ожидал, что дети будут помнить об этом много лет спустя. Когда Хильде заинтересовалась охотничьим ножом с рукояткой в виде дракона, она была еще совсем крохой, и Вольштагг даже не подозревал, каким особенным ребенком она вырастет. Он пообещал подарить ей этот нож, думая, что из этого ничего не выйдет.

Однако случившаяся сегодня драка явственно на мекала: по крайней мере, что то из этой истории вы шло, и гораздо быстрее, чем если бы Вольштагг действительно намеревался подарить дочери этот нож.

Открыв дверь в спальню, он увидел Аларика, лежащего на кровати почти в той же позе, что и Гудрун на диване. Мальчик делил комнату с несколькими братьями, но остальные дети играли или поедали десерт где то еще.

Однако при виде ангельского облика сына хмурое выражение лица Вольштагга не растаяло, отчасти потому, что он злился на Аларика, и отчасти потому, что и сам мальчик корчил гримасы, прижимая к себе подушку.