внимания Пушкина и как романиста, и  как  историка,  и  как  публициста.  От

Пугачева к Радищеву и от Радищева опять к Пугачеву -  таков  круг  интересов

Пушкина в течение всего последнего четырехлетия его творческого пути.

     Конечно, было бы ошибочно ставить знак  равенства  между  политическими

концепциями Пушкина и Радищева даже в период их известного сближения: нельзя

забывать, что в то время как Радищев не питал никаких  иллюзий  относительно

совместимости  самодержавно-помещичьего  государства  с  чаяниями  трудового

народа, Пушкин после разгрома декабристов пытался отделить самодержавие  как

юридический   институт   от   его   классовой   базы    и    от    его    же

военно-бюрократического аппарата. В этом отношении великий поэт хотя  и  был

не прав, зато, в отличие от Радищева,  проводил  более  резкую  грань  между

ненавистной им обоим верхушкой правящего класса  -  придворной  и  поместной

аристократией - и  дворянской  интеллигенцией,  или,  по  его  терминологии,

"просвещенным   дворянством".   С   позиций   последнего   Пушкин   вскрывал

несовместимость  анархо-утопических   идеалов   крестьянской   революции   с

исторически-прогрессивными  тенденциями   политического   и   экономического

развития русского государства.

     Очень  показательно  то  внимание,  которое  уделено  было  в  "Истории

Пугачева"  материалам  о  быте  и  нравах  яицких  казаков,   восстановление

вольностей  которых  и  их  распространение  на  "всякого   звания   людей",

обездоленных дворянско-помещичьей диктатурой, входило в программу  Пугачева:

"Совершенное  равенство  прав;  атаманы  и  старшины,  избираемые   народом,

временные исполнители народных  постановлений;  круги,  или  совещания,  где

каждый казак имел свободный голос и где все общественные  дела  решены  были

большинством голосов; никаких письменных постановлений; в куль да в воду  за

измену,  трусость,  убийство  и  воровство:  таковы   главные   черты   сего

управления". С этой мечтой об установлении в  будущей  крестьянской  империи

патриархальных нравов казачьего круга были связаны и многочисленные  "указы"

Пугачева, тщательно скопированные Пушкиным и сохранившиеся в его архиве.

3

     Для правильного понимания позиций Пушкина,  как  историка  пугачевщины,

много дает сделанная им самим запись спора его  с  великим  князем  Михаилом

Павловичем, братом царя, о судьбах русского самодержавия, с одной стороны, и

родового дворянства,  деклассирующегося  исключительно  быстрыми  темпами  в

условиях загнивающего крепостного строя, с другой. Имея,  очевидно,  в  виду

такие акты, как уничтожение местничества при царе Феодоре  Алексеевиче,  как

введение "Табели о рангах" при  Петре,  такие  явления,  как  режим  военной

диктатуры императоров Павла и Александра, Пушкин, не без  некоторой  иронии,

утверждал, что "все Романовы  революционеры  и  уравнители",  а  на  реплику

великого князя о том, что буржуазия, как класс, таит в себе  "вечную  стихию

мятежей и оппозиций", отвечал признанием наличия  именно  этих  тенденций  в

линии   политического   поведения    русской    дворянской    интеллигенции.