– Чушь.

– Что ж, согласен, чушь. Ладно, Хоукмун, времени мало. Так как, посмотрим, смогу ли я сжечь цепи, не испепелив при этом вас, или же предпочитаете сидеть на месте и следить за ходом сражения?

– Сожги цепи. Тогда у меня хотя бы будут свободны руки, и я смогу придушить тебя, если ты солгал!

Д’Аверк поднял маленькое огненное копье и направил под углом на закованные руки Хоукмуна. Затем он коснулся переключателя, и луч жаркого огня ударил из сопла. Хоукмун ощутил, как боль пронизывает руку, но только стиснул зубы. Боль все усиливалась, и он уже думал, что вот-вот закричит, но в следующий миг раздался звон, и одно из звеньев цепи упало на дно повозки, а следом – и часть его тяжкого груза. Рука была свободна, правая рука! Он потер ее и едва не вскрикнул, коснувшись того места, где был начисто выжжен доспех.

– Быстрее, – бросил ему Д’Аверк. – Вот, держи цепь. Теперь дело пойдет веселей.

Разобравшись с его оковами, они освободили Иссельду и Оладана. Под конец Д’Аверк уже заметно нервничал.

– У меня ваши мечи, новые маски и лошади для вас. Идите за мной. И побыстрее, пока не вернулся Мелиадус. Сказать по правде, я думал, что он появится раньше.

Они прокрались в темноте к тому месту, где стояли стреноженные лошади, надели маски, затянули перевязи с мечами, сели верхом.

Тут они услышали топот копыт – кто-то несся галопом вверх по холму в их сторону, звучали испуганные голоса, затем раздался гневный рык, какой мог издать только Мелиадус.

– Быстрее! – прошипел Д’Аверк. – Мы должны ехать сражаться за Камарг!

Они пустили лошадей в бешеный галоп, спускаясь по холму туда, где шло основное сражение.

– Дорогу! – выкрикивал Д’Аверк. – Дорогу! Войско идет. Подкрепление для фронта!

Люди бросались врассыпную от их несшихся через лагерь коней, осыпая проклятиями четверку бесшабашных всадников.

– Дорогу! – ревел Д’Аверк. – Сообщение для главнокомандующего! – Он успел повернуть голову к Хоукмуну и крикнуть: – Скучно повторять одну и ту же ложь! – И снова принялся вопить: – Дорогу! Лекарство для зачумленных!

За спиной они слышали других лошадей: Мелиадус со своими солдатами кинулся в погоню.

Они видели, что бой впереди еще продолжается, но уже не такой напряженный.

– Дорогу! – ревел Д’Аверк. – Дорогу барону Мелиадусу!

Лошади перепрыгивали упавших людей, огибали военные машины, галопом проносились по лужам огня, подбираясь все ближе и ближе к башням Камарга, а за спиной у них звучали крики барона.

Они пересекли линию, за которой лошадям пришлось идти прямо по трупам; основные силы Темной Империи остались у них за спиной.

– Снимаем маски, – крикнул Д’Аверк. – Это наш единственный шанс. Если камаргцы вовремя узнают тебя и Иссельду, они перестанут стрелять. Если же нет…

Из темноты вылетел яркий луч огненного копья, едва не угодивший в Д’Аверка. Другие огненные копья попали в цель у них за спиной, без сомнения, убив кого-то из солдат Мелиадуса. Хоукмун дергал ремни шлема-маски и наконец сумел распустить их и отшвырнул шлем за спину.

– Стойте! – До них донесся голос барона Мелиадуса. – Вас испепелят свои же! Дураки!

Со стороны Камарга снова замелькали вспышки огненных копий, освещая ночь рубиновым заревом. Лошади скакали прямо по мертвецам, не успевая перепрыгивать их. Д’Аверк прижался к шее своего коня, Иссельда с Оладаном тоже пригнулись пониже, один только Хоукмун выхватил меч и прокричал:

– Народ Камарга! Я – Хоукмун! Хоукмун вернулся!

Копья не перестали плевать огнем, однако кони уже были под самой башней Камарга.