Сначала, сославшись на временные «коммерческие неудачи», квартиросъемщики стали задерживать плату. Потом уменьшили сумму выплат за месяц. А неделю назад, когда Николай робко напомнил о долге, гости взбеленились и объявили ультиматум: «Или ты оформляешь квартиру на нас, или пожалеешь, что родился на свет!» Николай от такого заявления опешил, пробормотал, что пойдет в милицию, и тогда его избили, связали и бросили в ванную с водой, где он и пролежал пять дней без еды и питья, пока его не освободили.

— Ну и зверье! — протянул Виктор, с жалостью глядя на дрожащего от перевозбуждения и слабости приятеля. — Что будем делать, Стас? Может, действительно позвоним в милицию?

Стас вышел из комнаты Николая, где тот ютился все это время до инцидента, тихо сказал приходившим в себя парням:

— Выметайтесь отсюда и побыстрее, если не хотите, чтобы вами занялась милиция или более серьезная контора.

— Мы тебя… гад!.. на ремни порежем!.. — начал было один из помятой четверки. Квадратнолицый, зеленый от удара, которым его сгоряча наградил Стас, держась за грудь, медленно встал, шаря вокруг себя и в карманах.

Поглядел на Стаса, тот кивнул:

— Пушки ваши я забрал, не стоит их искать. И давайте пошевеливайтесь.

— Хлопец, ты понимаешь, на кого наехал? Мы же…

Стас шагнул вперед, и мордатый шеф «консалтинговой компании» отшатнулся, умолк. Стас подтолкнул его к выходу, помог остальным, туго соображавшим, что происходит, выбраться из квартиры на лестничную площадку и закрыл дверь. Приятели, выглянувшие из спальни Николая, смотрели на него во все глаза.

— А если они вернутся? — спросила Люба.

Словно в ответ на ее слова послышался стук в дверь, потом длинный телефонный звонок. Студенты переглянулись.

— Я же говорила…

Стал открыл дверь.

— Ну?

— Наши вещи… — хрипло сказал квадратнолицый. — Не присвоишь же ты их себе.

— Сейчас вынесем. — Стас повернулся к своим. — Давайте выгрузим их хлам.

Они вынесли на лестничную площадку и в коридор компьютер, факс, ксерокс, телевизоры, несколько сотовых телефонов, одежду квартирантов, с десяток тонких папок, небольшой сейф и две дюжины коробок с каким‑то дурно пахнущим товаром. После этого Стас пожелал парням удачи и услышал в ответ угрозу:

— Мы тебя, щенок, в гробу достанем и яйца отрежем!..

Стас, закрывавший дверь, оглянулся на говорившего, покачал головой, ответил с иронией:

— Наверное я плохо объяснил, что может произойти с вами в случае очередного наезда. Лучше бы вам тихо исчезнуть и не высовываться какое‑то время. Честное слово, ребята, это хороший совет.

— Отдай оружие, — прохрипел босс вышвырнутой компании. — На кого ты работаешь, крутой?

— О железках забудьте, а работаю я на фирму, название которой лучше не произносить вслух.

— На «чистилище», что ль? — осклабился молодой человек с золотыми зубами.

Стас, имевший в виду родной институт, помедлил и кивнул.

— На него, догадливый. А теперь убирайтесь, мо дзиканга кирэтэ имас

.

— Чего? — вытаращился золотозубый.

Стас повернулся и закрыл за собой дверь.

В квартире Мальцева они пробыли три с лишним часа, помогая ему убираться, мыть полы и расставлять мебель так, как она стояла до въезда «фирмачей». Коля пришел в себя, поел, каждые пять минут порываясь высказать свою благодарность друзьям, потом тихо сомлел в кресле, бледный до прозрачности от пережитого волнения, с тенями под глазами и синяками на шее и на руках.

— Его нельзя оставлять одного, — сказала Люба, приготовив кофе для всех.