|
У меня своих двадцать человек вполне надежных, но, думаю, присутствие полицейских остудит горячие головы. - Я распоряжусь. Пришлю Лепски и четверых патрульных. Льюис кивнул. - Лепски как раз подходящий человек. Спасибо, Фрэнк. - Он стряхнул пепел с сигареты. - А как вообще обстановка? Есть такие, которых надо опасаться? - Нет. Желающих прорваться было много, но мы их выявили и завернули. Судя по тем донесениям, что ко мне поступают, в городе нет ни одного по-настоящему опасного экземпляра... В котором часу вы берете деньги в банке? - Ровно в половине одиннадцатого. - Отлично. Я пришлю своих людей в банк, и они проводят вас. Договорились? Льюис поднялся со стула. - Пожалуй, я не буду больше беспокоиться, - сказал он и пожал протянутую руку. Когда Льюис ушел, Беглер налил себе еще кофе. - Три миллиона! - возмутился он. - Сколько денег кошке под хвост! Подумать только, что можно сделать, имея такое богатство... а оно уйдет на развлечение горстке латиноамериканских прощелыг. Террелл помолчал, потом кивнул. - Это их деньги, Джо. А наше дело - охранять эти деньги. - Он щелкнул выключателем селекторной связи. - Чарльз? Где Лепски? Он мне нужен. В эту пятницу Серж Мейски проснулся в семь часов утра, поставил на плиту кофейник и принял душ. Он побрился опасной бритвой, оделся, затем пошел на кухню и налил чашку кофе. Прихватив кофе с собой, он уселся в обшарпанной гостиной. Пока, решил он, все идет по плану. Сегодня вечером все четверо придут в его бунгало репетировать свои роли. Теперь, после знакомства с ними, он успокоился: у него подобралась надежная команда. Миш Коллинз не промахнулся. Он допил кофе, помыл чашку и блюдце, потом достал из шкафа две пластиковые канистры по пять галлонов и наполнил их водой из крана. После вынул из кухонного шкафа объемистую коробку с консервами, отнес ее к своему "бьюику" и загрузил в багажник. Вернулся в дом, взял две пластиковые канистры и тоже отнес их в машину. Его движения были расчетливы и неторопливы. Возраст давал о себе знать. Он остро ощущал груз своих шестидесяти двух лет, и всякое переутомление было ему противопоказано. Мейски долго стоял, перебирая в уме, не забыл ли он чего-нибудь, вспомнил про батарейки для фонарика, достал их из ящика стола в гостиной и решил, что теперь можно ехать. Он запер входную дверь, сел за руль и завел машину. Спустя полчаса на шоссе, ведущем из Лагуны, пригорода Парадиз-Сити, Мейски перестроился в правый ряд и свернул на проселок. Проехав лесом минут двадцать, он снова свернул на узкую колею, ведущую в самую чащу. Он слегка притормозил, чтобы осмотреть знак, который сам смастерил и вкопал два дня тому назад. На знаке было написано: "Охотничий заповедник. Частное владение. Вход запрещен". Он одобрительно кивнул и поехал дальше. Знак уже не бросался в глаза своей новизной. Надо было признать, что сделан он хорошо и выглядит убедительно. Вскоре он замедлил ход, свернул с колеи и по сухой, слежавшейся земле выехал на небольшую полянку, которую обнаружил, когда бродил по округе в поисках надежного убежища. Здесь из ветвей и вырванного с корнем кустарника им уже был выстроен навес - на его сооружение ушло несколько дней. |
