– Нет, сэр, – вежливо сказал Паркер. – Но надеюсь, приказ понял достаточно хорошо.

– Это все, что вам нужно понять. И с этой минуты никаких «сэр». Знаете, чем я занимаюсь?

– Нет, сэр. Я...

– Я сказал, никаких «сэр», – перебил его Фарнхолм. – Если вы не будете так обращаться ко мне наедине, то более вероятно, что не используете этого выражения и на людях.

– Извините. Я не знаю, чем вы занимаетесь, но полковник внушил мне, что ваше дело в высшей степени важное и серьезное.

– Полковник нисколько не преувеличивал, – с чувством пробормотал Фарнхолм. – Это хорошо, очень хорошо, что вы не знаете, чем я занимаюсь. Если мы когда‑либо доберемся до безопасного места, я обещаю вам рассказать обо всем, ну а сейчас чем меньше вы и ваши люди знаете, тем в большей безопасности все мы находимся. – Он помолчал, сильно затянувшись трубкой, и поглядел на краснеющий в темноте чубук. – Вы знаете, кто такой бродяга, лейтенант?

– Бродяга? – Внезапная перемена темы разговора заставила Паркера растеряться, но он тут же взял себя в руки. – Естественно.

– Хорошо. Вот кто я для вас с этого момента. И вы будете относиться ко мне именно как к такому человеку. Как к старому алкоголику и бродяге, очень желающему спасти свою шкуру. Вы должны относиться ко мне с добродушием и терпением, но презрительно. Вот ваша линия поведения. Обращайтесь со мной твердо, даже жестоко, если возникнет необходимость. Вы обнаружили меня болтающимся по улицам, когда я искал способ выбраться из Сингапура. Вы слышали от меня, что я прибыл сюда на небольшом пароходике, использующемся для сообщения между островами, и решили воспользоваться им для своих целей.

– Но судно ушло, – возразил Паркер.

– Тут вы правы, – согласился Фарнхолм, – но, вполне возможно, мы его еще найдем. Могут быть и другие, хотя я очень в этом сомневаюсь. Суть в том, что у вас всегда должна быть наготове такая история, вы всегда должны быть готовы изложить ее, что бы ни произошло. Между прочим, нашей целью является Австралия.

– Австралия... – Паркер был так озадачен, что на мгновение забылся. – Боже милостивый, сэр, это ведь за тысячи километров отсюда!

– В этом есть нечто фантастическое, – согласился Фарнхолм, – однако такова наша цель, даже если мы не сможем наложить лапу на что‑то большее, чем весельная шлюпка. – Он прервался и повернулся кругом. – Как мне кажется, один из ваших людей возвращается, лейтенант.

Так оно и было. Из темноты возник солдат, три белых шеврона на его рукавах были хорошо заметны. Очень крупный человек, ростом не менее ста восьмидесяти пяти сантиметров и широкий в плечах. На руках он держал ребенка, который в сравнении с ним казался крошечным.

– Вот он, сэр. – Плотный сержант похлопал ребенка по спине. – Малыш сильно напуган, но это пройдет.

– Я в этом уверен, сержант. – Фарнхолм тронул ребенка за плечо. – И как тебя зовут, мой маленький человечек, а?

Маленький человечек быстро взглянул на него, покрепче обхватил ручонками сержанта за шею и разразился новым потоком слез. Фарнхолм поспешно отступил.

– Ну ладно, – он философски кивнул, – я никогда не имел подхода к детям. Я старый холостяк, а имя может подождать.

– Его зовут Питер, – сказал сержант деревянным голосом. – Питер Теллон.