– Умная попытка меня дискредитировать, – впервые заговорил Сиран, спокойно и сдержанно. – Камни должны были достаться нашим добрым друзьям и союзникам. Так мы хотели поступить. Двое моих друзей, которые находятся здесь, это подтвердят.

– Доказать обратное было бы трудно, – равнодушно сказал ван Оффен. – Ваше предательство в эту ночь чего‑то стоит. Несомненно, ваши хозяева бросят шакалу кость. – Он помолчал и продолжил: – Фарнхолм и не подозревал, кто я на самом деле. По крайней мере, до того момента как мы провели вместе несколько дней в шлюпке. Но я знал о нем все, поддерживал дружеские отношения, пил с ним. Сиран, находящийся здесь, несколько раз видел нас вместе и, должно быть, думал, что Фарнхолм и я больше чем друзья. Такую ошибку сделал бы любой. Это, думаю, и стало причиной того, что Сиран спас меня. Или, вернее, не сбросил с борта, когда «Кэрри Дансер» стала тонуть. Он думал, что я знаю, где находятся алмазы, или же узнаю об этом у Фарнхолма.

– Еще одна ошибка, – холодно признал Сиран. – Мне нужно было вас утопить.

– Нужно было... Тогда бы вы могли присвоить все два миллиона себе. – Ван Оффен помолчал, что‑то припоминая, и посмотрел на японского офицера: – Скажите мне, капитан Ямата, была ли в последнее время замечена в этом районе какая‑либо необычная деятельность британского военно‑морского флота?

Капитан Ямата удивленно зыркнул на него:

– Откуда вам это известно?

– Может быть, эсминцы, подходящие на близкое расстояние ночью к берегу?.. – Ван Оффен не удосужился ответить японскому капитану.

– Точно. – Ямата был поражен. – Они подходили очень близко каждую ночь. Не более восьмидесяти миль отсюда. И уходили до рассвета, до того как к ним могли подлететь наши самолеты. Но как...

– Это легко объяснимо. На рассвете того дня, когда потопили «Кэрри Дансер», Фарнхолм провел больше часа в радиорубке. Наверняка он сообщил кому надо о своих надеждах на спасение в районе южнее Яванского моря. Ни один корабль союзников не осмеливается войти в воды к северу от Индонезии. Это было бы равносильно самоубийству. Поэтому они патрулируют юг. А близко на севере подходят только по ночам. Я предполагаю, что еще одно судно они направили патрулировать в районе острова Бали. Вы не предпринимали попыток уничтожить проникающее в контролируемые вами воды судно, капитан Ямата?

– Вряд ли, – сухо ответил Ямата. – Единственное судно, находящееся здесь, – это катер нашего командира, полковника Кисеки. Он имеет довольно высокую скорость, но сам невелик. Просто катер. Скорее передвижная радиостанция. В этом районе очень трудно со связью.

– Понимаю, – Ван Оффен посмотрел на Николсона. – Остальное очевидно. Фарнхолм пришел к заключению, что для него стало небезопасным носить алмазы с собой. А также и планы. Думаю, планы он передал мисс Плендерлейт на борту «Виромы», а алмазы – на острове. Он освободил от них свою сумку и набил ее гранатами... Я никогда не встречал более смелого человека. – Ван Оффен помолчал и продолжил: – Бедный мусульманский проповедник таковым и являлся, не более того. Рассказ Фарнхолма, который он поведал под влиянием момента, совершенно не соответствует действительности, но весьма характерен для него – обвинить кого‑то другого в том, чем сам занимаешься. И в заключение еще одно. Мои извинения находящемуся здесь Уолтерсу. – Ван Оффен слегка улыбнулся. – Фарнхолм был не единственным, кто посещал чужие каюты в ту ночь. Я провел больше часа в радиорубке мистера Уолтерса. Тот крепко спал. Я ношу с собой препараты, обеспечивающие людям хороший сон.