Незадолго до этого
происшествия губернатор потребовал отдать под его командование все
ополчение, которое он привел из Оринджберга. Обнаружив прошлой ночью брешь в
земляном валу, он приказал отряду своих людей под началом майора Хьюджера
заделать их. Передвижение отряда вблизи передовой встревожило часовых,
охранявших вал и получивших однозначный приказ генерала Молтри стрелять по
всякому, кто приблизится в темноте к их позициям. Вообразив, что имеют дело
с отрядом противника, часовые произвели несколько смертоносных залпов по
движущимся фигурам, а солдаты в траншеях приняли их за сигнал к бою. Беглый
огонь из мушкетов и даже из нескольких орудий быстро охватил переднюю линию,
шквалом сметая все на открытой местности перед нею.
Суматоха вскоре улеглась, но за это время успели погибнуть майор
Хьюджер и двенадцать его солдат. Последовала острая стычка между Молтри и
Ратледжем. бригадный генерал требовал положить конец двойному руководству
армией, иначе, считал он, поражение неминуемо. Ратледж, подавленный
происшествием, уступил гораздо легче, чем можно было от него ожидать.
Другим результатом нелепой гибели храброго и всеми уважаемого
Бенджамина Хьюджера стало назначение Тома Айзарда, которому не давала покоя
некоторая праздность его нынешнего существования, командиром роты
ополченцев.
В три часа утра Молтри и Лэтимер ехали верхом, направляясь к городским
воротам. Они возвращались с южного крыла обороны, где саперы все еще спешно
достраивали укрепления. Из темноты их окликнул офицер, посланный
губернатором. Когда они натянули поводья, он подъехал и сообщил, что его
светлость ждет генерала на военный совет.
У ворот они увидели полдюжины офицеров, приглашенных на секретное
совещание, в том числе Кристофера Гедсдена. Губернатор сидел на завале,
представлявшем собой груду булыжников перед въездом в город; офицеры
расположились около него полукругом. Вся группа освещалась красноватым
светом пламени горевшего в бочках дегтя. В отдалении, за пределами
освещенного участка, наполовину сливаясь с темнотой, стояли с их лошадьми
ординарцы.
Молтри и Лэтимер спешились и, оставив своих лошадей ополченцу,
присоединились к собранию. Подошел негр Гедсдена с кувшином и налил вновь
пришедшим по чарке антигуанского рому - к великой радости обоих, ибо в этот
предрассветный час в воздухе резко похододало. Молтри воспользовался
заминкой, чтобы набить и раскурить свою трубку. Негр скрылся под
одобрительные и благодарные возгласы в адрес Гедсдена, и Ратледж приступил к
делу, ради которого собрал совет.
Он сидел на валуне в унылой позе, уронив руки на колени, и лицо его в
красноватых отсветах выглядело мрачнее обыкновенного. |