|
- Это как раз то, что мне хотелось выяснить. Сэр, если ваш комитет отдаст мне этого человека и позволит поступить с ним, как я сочту нужным, возможно, через него я смогу до чего-нибудь докопаться. Все посмотрели на него удивленно и с некоторым сомнением. Лоренс высказал его вслух: - А если он ничего не знает? - спросил он. - Почему вы полагаете, что ему что-то известно? - Сэр, я сказал: через него, а не от него. Позвольте мне поступить по-своему. Дайте мне двадцать четыре часа, и не позднее завтрашнего вечера я, быть может, смогу объяснить вам все более подробно. Последовала долгая пауза. Наконец Ратледж холодным, лишенным выражения и казавшимся оттого надменным тоном спросил: - А что будет, если вы потерпите неудачу? Лэтимер посмотрел на него; губы его чуть заметно дрогнули в улыбке. - В таком случае, сэр, вы попробуете сами. Гедсден криво усмехнулся, что раздосадовало бы кого угодно, только не Ратледжа. На этом, разумеется, ничего не кончилось. Стараясь выяснить намерения Лэтимера, на него пытались всячески надавить, но он не поддался на уговоры. Он потребовал, чтобы ему доверяли и дали возможность соблюсти тайну. В конце концов Лоренс взял ответственность на себя, и они позволили Лэтимеру действовать от имени комитета. Два или три часа спустя Лэтимера ввели в камеру городской тюрьмы, где содержался Чини. Но этот Лэтимер не был похож на прежнего, одетого всегда модно и элегантно Лэтимера. Он облачился в поношенную коричневую куртку и бриджи, толстые шерстяные носки и грубые башмаки; его густые волосы свободно ниспадали на плечи. - Я прислан комитетом безопасности, - объявил он жалкому пленнику, который забился в угол на скамью и смотрел оттуда затравленно и злобно. Лэтимер подождал немного, но, видя, что Чини не собирается отвечать, продолжил: - Едва ли вы так глупы, чтобы не понимать, какая участь вас ожидает. Вы знали, что делали, и знаете, как обычно поступают с вашим братом, когда ловят. И без того отталкивающая физиономия Чини болезненно посерела. Он облизал губы и дрожащим голосом закричал: - У них нет никаких доказательств, никаких! - Когда есть уверенность, доказательства не имеют значения. - Имеют! Имеют значение! - Чини вскочил, хрипя, как загнанный зверь, - они не посмеют расправиться со мной без суда - законного суда - и знают это! Что вы имеете против меня? Какие обвинения? Я дважды представал перед комитетом, но они не предъявили мне ничего такого, что посмели бы передать в суд. - Мне это известно, - спокойно ответил Лэтимер, - и именно поэтому меня прислали сообщить, что завтра утром комитет отпускает вас на свободу. Заросший многодневной щетиной рот Чини раскрылся от изумления. |
