— А свитер, такой коричневый, махровый?..

— У Жучки.

— А уши лопухами и полосатость повышенная?..

— У дедки, лейтенант, он в морфлоте служил.

Преступная группировка занималась прополкой и поливкой, причем ни один из членов банды не следил за тем, что делает другой, и всё в огороде подозреваемых делалось по шесть раз.

Сначала овощ полил дедка, затем бабка. За ней внучка. Потом Жучка поливала, ругаясь, что, если бы не она, всё засохло бы на корню. За Жучкой на лейку наткнулась Мурка и снова оросила насквозь промокшую свеклу.

Последней, шлепая по лужам между грядок, пробиралась мышка, надрываясь под тяжестью кружки с водой, жалуясь, что всю самую важную работу сваливают на нее, что это просто бабовщина какая-то. Картошку семейка выкопала так, что эта часть огорода приняла вид пережившей артобстрел.

— Ну что ж, — сказал Картуз, отняв от инструмента глаз, обведенный фиолетовым кругом от окуляра, — лейтенант, потрудитесь передать повестку семье Репкиных. Шарман, Ведеркин?

— А как жесь, Иван Иванович!

К 8:30 на Жбанной, 3 собрались все, кому нужно и кому не нужно.

Процесс шел открыто. Третья ремонтная бригада сурово молчала. Пострадавший выделялся из массы ремонтников больничной пижамой. Тихо всхлипывала повариха. Сторож краеведческого музея за пользование телескопом попросился послушать процесс, потому что без инструмента пропустил вторую серию фильма «Шерлок Холмс и доктор Ватсон». Соседи составляли живое оформление.

Репкины ничего не понимали. Они пожимали плечами, косились на свирепых в своей солидарности ремонтников, неприязненно и пристально смотревших на них.

Слово взял Картуз.

— Уважаемые граждане, в результате халатности и прижимистости генеральных поставщиков репы, в кафе «Пирожок» произошло отравление ремонтника третьей бригады.

Глухой дедка приложил к уху ладонь.

Инспектор продолжал:

— Дело в том, что каждый из Репкиных, не надеясь на других, работает в огороде за шестерых. И поэтому картина преступления вырисовывается предельно ясно.

В день, когда Репкины добавляли овощам нитраты, приложились все, кому не лень, а у Репкиных приложиться не лень никому. И в результате бедная репка получила дозу нитратов, в восемь раз превышающую нормальную.

— Почему в восемь? — недоуменно спросил Ведеркин. — Их же шесть.

— А потому что дедка, который страдает склерозом, положил тройную порцию.

— Елки-палки, — сказал дед, — вчера забыл репке нитратов добавить! Пойду подкину.

— Именем ВАГОНА — стоять! — скомандовал Картуз.

Дедка вытянулся по стойке смирно.

— Слушаюсь, ваше благородь!

— Таким образом, семья Репкиных приговаривается к принудительным работам на участке третьей ремонтной бригады. Все.

Ремонтники с тихим удовольствием увели осужденных на место прохождения работ.

— Только с дедкой поаккуратнее, — крикнул вдогонку Картуз, — а-то он вам везде по три крана привинтит. И берегите его, участник все-таки.

Глава третья

Дело о ведьме,

или Как вылететь в трубу

Картуз спал глубоким милицейским сном. Возле постели на тумбочке стоял долгожданный супертелефонный аппарат, подаренный ему накануне за доблестный труд по охране натуры. Рядовой Кукушка в тихом режиме прокуковал двенадцать. Ночь была неспокойной. Ветер гонял над полями летучих мышей. Картуз всхрапывал под марш милиционеров на стихи Пушкина азбукой Морзе.

Вдруг зазвонил телефон. Инспектор взял трубку:

— Кто говорит?

— Слон.