Лейтенант глухо осведомился из противогаза: — Через крапиву полезем?

— А мы легких путей не ищем, Ведеркин, — ответил задыхаясь шеф. Потом сдвинул противогаз и сказал: — Запомни, нормальные герои всегда идут в обход. — Поправил маску и двинулся дальше.

При перелазе через забор лейтенант порвал штаны, а Картуз лишился башмака.

В сарае была найдена метла, которую гражданка Покрышкина выдавала за средство передвижения.

— Возьми-ка ее с собой, — велел Картуз. — Пригодится.

Сыщики пыхтя подобрались к дому. Лейтенант подсадил Картуза к окну, и тот с грохотом скрылся в недрах дома.

Избушка сонно заворочалась.

— Ух-ты! — донеслось изнутри. — Ой-ты! — послышалось снова, — Ах-ты!

Лейтенант засуетился, беспокоясь. Привстал на цыпочки, несколько раз подпрыгнул, но ничего не увидел.

— А я? А меня? — бормотал он.

Наконец его глаза за стеклами противогаза осветились решимостью. Он взял метлу на изготовку, как спортсмен-шестовик. Отошел, разбежался, воткнул метлу в сыру землю. Та согнулась луком под тяжестью блюстителя порядка. Пружинно разогнулась. Потенциальная энергия перешла в кинетическую, и Ведеркин со скоростью ядра просвистел над инспектором, влетел в печку, пронесся сквозь трубу, скатился по крыше и упал перед окном, точно в том месте, откуда затеял свое мероприятие. Противогаз, на секунды застрявший по дороге, догнал наконец хозяина, стукнув по голове.

— Лейтенант, — из окна высунулся довольный Картуз, — знаете, зачем у нее звездочки на метле? Это судимости. Я тут ее документы нашел. Интересная личность. Причем два раза судима за мелкие пакости, один за крупные: пыталась в самолет зайти на высоте 10 тысяч метров. А также привлекалась за торговлю радиоактивными отходами, добываемыми через некоего Горыныча Адольфа Иогановича. За что пятая звездочка — пока не ясно, в деле ничего нет.

— Может, она заранее сообразила, что мы не зря зарплату получаем, ну и представила свое скорое будущее во всей очевидности?

— Лейтенант, запомните, — строго сказал шеф, — это нелогично. Все преступники всегда уверены в полной безнаказанности. Ну вот вы, Ведеркин, пойдете на улицу, где вам на голову упадет кирпич? Так вот и колдунья не станет заниматься мелко-крупными экологическими пакостями, если будет знать, сколько у нас паутины на участке.

— А причем тут паутина?

— Ну убирать-то её ей придется! Шарман, Ведеркин? А теперь слушайте меня внимательно… — и две тени перешли на шифрованный шепот.

Тамара Ильчибеевна вернулась домой под самое утро, темным силуэтом на восходящем солнце нырнула в трубу.

Колдунья явно была недовольна прошедшей ночью. Она швырнула метлу в угол, сплюнула на грязный пол, засыпанный высохшими лягушачьими лапками вперемешку с насекомыми, и ворча что-то на рокерско-деревенском жаргоне Кисляевского диалекта, легла на печь, бряцая молниями с заклепками.

Когда храп наполнил избу, из-за пестрой занавески с веселыми роджерами высунулась рука в черной перчатке и вместо супер-современной самонаводящейся метлы с ручным управлением поставила обычную — подметательно-собирательное приспособление.

На участке Картуз предложил подчиненному полетать на метле вокруг дома, чтоб замерить уровень загазованности, создаваемый метлой. Он прикрепил датчик к выхлопному отверстию и дал добро.

Ведеркин сказал: «Поехали!», махнул рукой и скрылся в зарослях смородины, прилегающих к левой стене участка.

Несмотря на повреждения, полученные экипажем метлы при полете и приземлении, уровень удалось замерить. Он значительно превышал норму содержания углекислого газа, что не могло не отразиться на Кисляевской экологии.