Глаза старухи зажглись, на лице появилась профессиональная улыбка.

— Дай ручку, золотенький, погадаю. Всю правду скажу!

— На метле летаете? — поинтересовался инспектор.

Бабка пристально на него посмотрела.

— Сами расколемся, или обыск произвести? — добавил Ведеркин.

— Летаю, — призналась старушенция.

— И каков принцип действия вашего летательного аппарата?

— Заклинания, привороты, наговоры.

— А бензином почему пахнет?

— Каким бензином? — встрепенулась Ильчибеевна. — Лягушками пахнет, ушами собачьими пахнет, бензином не пахнет.

— Покажите-ка нам метлу. Для освидетельствования, — велел Картуз.

— Старуха сбегала во двор и вернулась, скрипя суставами и костяной ногой, с обычной метелкой.

— Вы с диспетчерской службой связаны? А-то, знаете ли, самолеты… Недалеко и до катастрофы. Аэропорту следовало бы учитывать ваши взлеты и посадки.

— Да дальше деревни на ней захочешь — не улетишь. У нас в Кисляевке энергетический центр аномальный, треугольник местный, метла за него не летает.

— Ну что ж, — козырнул Картуз, — извините, бабушка, за беспокойство.

— Ладно-ладно, — недоверчиво сказала Ильчибеевна, никак не рассчитывавшая на столь легкий исход.

— Бывайте! — попрощался лейтенант. — Кстати, вы не забываете пристегиваться привязными ремнями?

— Что ты, милый, конечно, — зашамкала старуха, выпихивая назойливых представителей органов за дверь, — обязательно пристегиваюсь. И возле школы притормаживаю.

— И помните, — уже от забора прокричал Ведеркин, — в деревне быстрее шестидесяти нельзя!

— Она у меня больше пятидесяти и не тянет, мочей нету, — вслед им проорала Покрышкина.

— Не нравится мне эта бабка, — вздохнул лейтенант, захлопывая калитку. — А ведь не придерешься.

— Ведеркин, Ведеркин, — отечески улыбнулся инспектор и похлопал лейтенанта по плечу. — Врет она все. И является преступницей деревенского масштаба.

— Доказательства?

— А вот! — Картуз вытащил из кармана руку. На ладони сыщика лежал полуживой таракан. — Я его в камин к бабке сунул, так там загазованность такая, что он и минуты не выдержал, едва ноги не протянул. А ведь это наш участковый таракан, тренированный, травленный-перетравленный. Шарман, Ведеркин?

— А как жесь, Иван Иванович.

— Сегодня ночью, после отлета бабки, устроим обыск. Не забудьте противогазы.

Картуз с Ведеркиным так долго и пристально смотрели из-за кустов на печную трубу, что им в каждой тени стали мерещиться вылетающие старушки.

— Так не пойдет, — решил инспектор, — давайте десять минут вы, десять — я.

Лейтенант поморгал для разминки и взял трубу на прицел.

Задремавшего Картуза разбудил возглас:

— Инспектор, слышите?.. Летит.

В избушке что-то затарахтело как старый мопед. Потом кто-то во тьме дома дал газ, и из трубы в облаке выхлопных газов вынеслась Тамара Ильчибеевна Покрышкина. На метле горело пять звездочек.

Картина была потрясающей. Бабка летела как рокер — под хэвиметэл, в куртке с заклепками и черной повязке на голове. Она что-то орала на ломаном английском.

— Ужасное произношение, — поморщился Картуз, когда рок-бабка скрылась за лесом. — Ну что, коллега, вперед!

Мерцая стеклами противогаза в свете луны друзья остановились перед задним забором с зарослями крапивы и репейника.