– А что, есть варианты? – буркнул в ответ Мякиш. Почему-то идея посетить храм, да ещё и истины, его совершенно не прельщала. Но и возвращаться глупо.

Он потянул за ручку двери и вошёл внутрь. Остальные столпились на пороге, видимо, тоже что-то останавливало, а то и вовсе не пускало.

– Пойдём, чего остановились? – оглянулся Антон. – Всеми так всеми.

На церковь или ещё какую синагогу храм истины походил мало. Квадратное помещение с белыми стенами, расчерченными тонкими синими линиями в клетку, скорее напоминало площадку для съёмок модного видеоклипа. Всё такое, клетчатое, пол и потолок. У дальней стены, на месте предполагаемого алтаря или какого ещё священного места, стояло обычное домашнее кресло, обитое рыжей тканью в мелкий чёрный цветочек, в котором сидел некто в длинном белом плаще. Складки одежды скрывали его тело полностью, а на голову был накинут капюшон. Человек-невидимка: и свет, вроде бы, яркий, и не прячется ни от кого, но рассмотреть кто или что это – решительно невозможно.

– Это что, коронарх? – задал диковинно глупый вопрос Толик. Почему он так решил, осталось загадкой, но прозвучало дико, учитывая, что акустика в неведомом храме была отменная.

Сидящий коротко рассмеялся, будто пролаял: отрывисто и настолько низким голосом, что Мякишу стало не по себе.

– Давно никто не смешил, – продолжил сидящий, не делая, впрочем, никаких попыток открыть свою внешность. Слова как камни падали в тишину. – Ну что ж, вы пришли узнать истину?

– Вообще-то нет, – ответил Антон. – Нам бы обратно в Руздаль вернуться, а другого пути нет. Надеюсь, вы не в обиде?

– Истина в борьбе против тирании! – гордо заявил Толик. – Во имя победы юности над старостью. Дед, уходи!

– Ну так, – поддержал друга Геннадий. – Мы здесь… это!

– Согласно второму указу, истиной является любое действие коронарха, нацеленное на рост его рейтинга и одобренное вершителями Большого Номинала. – Это, понятное дело, изрекла Маша.

– Вся истина – в пост-феминизме! – дополнила Лерка. – Женская сила это вам не кое-что, а вообще повсеместно.

– Короче говоря, выход-то где? – подытожил Мякиш весь этот сумбур.

Настоятель – или кто он там есть? – в белом плаще нервно пошевелился. Приподнялся, словно собираясь встать, потом всё же рухнул обратно в скрипнувшее кресло.

– Сейчас таблетки предлагать будет. Красную и синюю, знаю я эту тему, – громким шёпотом добавил Толик. – Наркодилеры хреновы. Выбери реальность или загасись по полной.

Мякиш твёрдо решил идти дальше. Сейчас. Немедленно. И, если его желания на самом деле что-то значили в этом подземном царстве, так и должно было случиться.

Настоятель пошевелился снова, потом изрёк с изрядным сомнением:

– Вы что, идиоты? Единственный шанс узнать истину, а они мне про феминизм и указы…

– Истина вообще – в вине, так классики писали. Кто мы такие, чтобы с ними спорить? – Мякиш начал злиться. К тому же он заметил, что стены стали слегка дрожать, по ним пошла рябь, больше похожая на конвульсии живого существа. Клетки потеряли свою строгую форму, стали раскачиваться, перекрещиваясь сторонами квадратов, сливаться и распадаться на части. Узор потерял строгость и теперь просто мелькал в глазах.

– Выход там же, где и вход. Главное, Антон, помни: смерти нет. Вообще нет. Зная это, ты сможешь… – голос замолчал, но после паузы продолжил. – Или не сможешь. Тут бабушка надвое сказала.

Мякиш мог поклясться, что теперь говорила Десима Павловна, с присущими ей лёгкой ехидностью и паузами в разговоре.