«Высшим не стоило играть с чувствами моего деда, — вспомнились слова арахнида. — Они были богами, да, но мужчина, который действительно любит, ради своей женщины бросит вызов даже богам».

И вот интересно, а эта кровососущая тварюга случаем не дед ли? Ну так, если логически подумать, то дриада всё же досталась высшему, вполне может статься, что это сейчас дедок клыки скалит.

— Да, малыш, не повезло тебе с наследственностью, — нервно заметила я.

Вообще, если так подумать — ни с чем ему не повезло, и от этого хотелось любить малыша только сильнее, лишь бы он не узнал, чего лишился ещё до рождения… а всё равно ведь узнает, рано или поздно. И всё, что я смогу сделать в этом случае — просто любить его сильнее, надеясь, что моя любовь и забота хотя бы отчасти заменят ему мать и отца… Если подобное можно заменить в принципе.

И тут мне стало как-то очень нехорошо. Просто очень нехорошо. Потому что я чётко осознала — Арахандар мог убить Араэна сам, мог… но подставил моего кесаря. Вопрос — для чего?

— Кари, не смей даже пытаться! — раздался крик кесаря.

Крик. Прозвучавший не рядом, а шагов с двухсот.

Не смей пытаться «что»?

Это кошмар! Я сижу, боясь сделать хоть что-то, у меня на руках новорожденный ребёнок, Миру вмешиваться опасно, Мраку — опасно тоже, а ещё, как я понимаю, раз Араэн принц Ночи мёртв, то очень скоро сюда явится его сила, причём эта сила тоже будет пылать жаждой мести и стремлением убить кесаря. О, потрясающий расклад, просто потрясающий. Гоблинский арахнид!

И всё что мне сейчас оставалось, это сидеть с младенцем на руках и верить в кесаря. Повторно. То есть, ночь, когда он полулежал трупом привалившись к скале, это были ещё цветочки. С другой стороны… вчера он выдержал сражение с высшими, причём даже не просто сам, а с отравленным кинжалом в спине, а сегодня после схватки с Араэном, вынужден сражаться ещё и с отцом и его тварью, но это мелочи, впереди ещё сущность Араэна явно.

И она появилась, огласив всё разрушенное нечто, я давно ничего уже не видела, жутким пробирающим до костей рёвом. Я прижала к себе ребенка, и если честно, сильно пожалела, что не знаю ни одной молитвы… как-то всё недосуг было учить богословие, а вот сейчас очень пригодилось бы…

И я повторно очень пожалела, что не знаю молитв, когда в окутывающей беседку тьме прозвучало:

— Убей ребенка.

Ребенок уже заснул, несмотря на шум сражения, но когда вторая сотканная из чёрного дыма тварь рванула к нам оскалив чёрные зубы, проснулся и заплакал.

— Тихо-тихо, маленький, всё хорошо, — покачивая кроху, сказала я, пристально следя за тем, как тварь прыгает на выплетенную кесарем защиту, как падает, отброшенная силой мага Земли.

Как вскакивает вновь, и вгрызается в живые корни клыками, пытаясь прогрызть путь и выполнить приказ Арахандара.

— Всё хорошо, — повторила, неотрывно следя за монстром.

Монстром, который, по идее, как минимум девять месяцев ждал этого ребёнка и безумно любил свою женщину, а теперь… вот он печальный итог — вместо отцовского инстинкта, у нас один каннибальский остался. И он оказался не только каннибальским, но ещё и плотоядным — потому что защиту тварь начала сгрызать. Реально сгрызать, поедая корни с нечеловеческой скоростью, и прорываясь к нам, несмотря на то, что корни, прорастая из каменного пола, пытались её остановить.

— Не используй магию! — крик кесаря — и тварь отбросило от нас ударной волной.

Не надолго…

Тварь частью поднялась, а частью просочилась через свет, разрывая тот словно лист белоснежной бумаги, и снова ринулась к нам.