Решила что сдохну тут исключительно вот из чувства упрямства.

— Мы сдохнем исключительно из твоего упрямства, — мягко поправил кесарь.

Что ж, в таком случае глянем на ситуацию под другим углом — убью, наконец, своего главного врага!

— А ситуация приобретает неожиданный поворот, — усмехнулся кесарь.

— Я сдохну с чувством полнейшего удовлетворения от собственной победы, — язвительно заявила супругу.

— М-м-м, — протянул Араэден, и вдруг очень коварно поинтересовался: — Ты оставишь нашего ребенка сиротой?

— Адрасик ещё у нас? — сильно удивилась я.

Просто учитывая, что его родителей мы с главным арахнидом воскресили, я полагала что…

— Любовь моя, если уж я сделал тебя матерью, то окончательно и бесповоротно, так что ребенок наш, — насмешливо сообщил кесарь.

Да, непорочное зачатие оно такое непорочное, но в то же время железно зачатие…

— Мой кесарь, не будьте ещё большей сволочью, чем вы уже есть — верните ребёнка родителям! — потребовала я.

Но в ответ услышала издевательское:

— Нежная моя, решения в отношении наших детей мы всегда будем принимать совместно. Будем откровенны — я не самый лучший сын…

— В смысле «самый ужасный из сыновей умудрившийся убить обоих своих отцов, родного и не очень»? — язвительно поддела я.

— Полагаешь, следовало оставить их в живых? — раздражённо поинтересовался кесарь.

— Да я не к этому, просто сам факт, — язвить так язвить.

— Логично, — неожиданно согласился кесарь.

Мы посидели, глядя в пустоту беспросветной мглы вокруг, и я всё же спросила:

— Что с Элиэ?

Просто кесарь, конечно, сволочь, но не до такой же степени, чтобы не отдавать ребёнка матери.

— Спасибо, за столь лестное мнение о моей персоне, — насмешливо произнёс Араэден. Но затем тихо добавил: — Я не хочу тебе об этом рассказывать, нежная моя.

Вновь запрокинув голову, посмотрела на кесаря, получила в ответ усталый, ничего не выражающий взгляд ледяных глаз, только усталости было больше, чем льда — кажется, я научилась читать эмоции Ледяного Света.

— Частично, — улыбнулся император.

Улыбнулась в ответ, и всё же вернула тему разговора к Элиэ:

— Она же была в числе ваших убийц, — я просто не могла никак соотнести кесаря, который ринулся на помощь женщине, которая некогда принимала участие в его мучительной гибели. Слишком резкий диссонанс между тем расчётливым императором, которого я знала и… тем, кто вопреки всему пришёл спасти ребёнка своих врагов.

— Ключевое слово «ребёнка», — кесарь провёл костяшками пальцев по моей щеке. — Я отношусь к категории тех, кто не винит дитя в преступлении родителей.

— Хорошая попытка уйти от темы, — похвалила я. — Но всё же — что с Элиэ?

Кесарь промолчал. Но едва ли его молчание могло воспрепятствовать мне сделать определённые выводы — к примеру, вспомнить о безмерной любви Властителя Ночи к любованию лицами мужей попользованных им женщин. И как бы я это вспомнила, но…

— Он ведь не мог опуститься до этого, — прошептала потрясённо. — Жена его старшего сына была на последних сроках беременности, он…

— Это последнее, о чём тебе стоит сейчас думать, — очень мягко произнёс кесарь.

Может быть он был прав, да вероятнее всего прав, вот только… от этого не легче.