— Адрас и только Адрас, я не желаю более терпеть врага во главе империи тёмных! Чем вы только думали?!

— Действительно, — усмехнулся кесарь.

И складывалось такое ощущение, что посмеивался он надо мной.

— Совсем немного, — не стал отрицать пресветлый.

Возмущённо выдохнув, опустилась на илистый песок, всё так же гневно глядя на кесаря. Он, чуть склонив голову, очень мягко произнёс:

— Любимая моя, у тебя будет шанс возвести на престол Тенэетра нужного тебе правителя, если ты сейчас вспомнишь фразу шенге, связанную с водой.

И он изогнул бровь, недвусмысленно намекая, что всё ещё ждёт моего ответа.

Подплывший Сатарэн тоже его ждал, а я всё ещё никак не могла успокоиться. Как так можно вообще? То спину Къяру подставляем, а то Араэна на нами же завоеванный престол.

— Если быть конкретными, то мной, а не нами, нежная моя, — провокационно напомнил кесарь.

— Я там присутствовала! — возмущённо напомнила.

— М-м-м… — многозначительно протянул Араэден, явственно издеваясь.

— Я вдохновляла вас на бой! — не отступала жертва извращённой пресветлой логики. — И вообще вы мой муж, соответственно, всё что ваше — моё, победа так же. Никакого Араэна на МОЙ престол!

— Мне очень понравилась фраза «всё что ваше — моё». Хорошо звучит. Так что у нас с фразой, нежная моя?

Неодобрительно посмотрев на улыбающегося императора Эрадараса, раздражённо подумала, что это просто невыносимо. Недоглядишь за Тэхарсом, он тут же с орками кабальный договор подписывает, не доглядишь за кесарем — так у него склероз очень несвоевременно проявляется.

— Этот тёмный убивал вас трое суток! Трое суток! Вы что, Мать Прародительница, чтобы прощать врагам нашим?! Что на вас вообще нашло?! Это додуматься надо было! Это…

Договорить кесарь не дал. Плавно поднялся, заставляя встать и меня, прижал к себе практически рывком, коснулся моей щеки, и глядя в мои глаза, тихо произнёс:

— Кари, мудрость вождя орков Лесного племени. Сейчас. Вода и сила. Ну же?!

Я дернулась, всё так же безумно возмущённая вообще его попустительством в плане принца Ночи, и вдруг очень отчётливо вспомнила — тёплый вечер, охт лесного племени, огромное бревно которое папочка принёс для меня, и проникновенные слова шенге:

«Утыррка иметь магию, но Утыррка должна знать — земля хранить силу. Сила, — папа указал рукой на окружающее пространство: — Везде. Дерево, птица, трава — везде».

И глядя в льдистые глаза кесаря, я прошептала великую мудрость орков:

— Сила — как вода. Много есть. Хранить силу — плавать в озере, наполнив рот водой и боясь умереть от жажды…

Я только прошептала, но практически сразу ощутила, как вода вокруг становится светлее, как я делаю вдох полной грудью, как по венам струится сила, напрочь лишая меня той тяжести, что оказывается невыносимо давила, заставляя обессилено лежать на земле, не в силах даже шевельнуться. И сила, она окутывала меня мерцающим коконом, окутывала всё плотнее, практически вырывая из объятий кесаря, и заставляя оттолкнувшись от земли, плыть вверх. Туда где свет. Где жизнь! Где, между прочим, чуть Араэна на трон не посадили!

* * *

Первым ощущением была боль. Боль в лёгких, в которые воздух врывался едва ли не разрывая их, боль в глазах от солнечного света, боль в каждой словно затёкшей и закаменевшей мышце.

— Утыррка, — прорычал папа, подхватывая меня на руки и прижимая к себе.

И я распахнув плохо поддающиеся веки, взглянула на самого родного и близко мне папу на свете.