За тот час, что меня не было в королевских апартаментах, здесь ничего не изменилось. Я взлетела ио лестнице, распахнула дверь спальни, откинула крышку портпледа и обнаружила в одном из внутренних отделений целую пачку жестких упаковок с разноцветными таблетками и пилюлями.

– Можете не стараться, терстагена вы все равно не найдете, – услышала я за своей спиной очень знакомый голос и обернулась.

Барон стоял в проеме двери, в пиджаке, галстуке и без намека на недавний приступ. В его правой руке был пистолет, который мне с перепугу показался очень большим.

– А теперь сядьте, мадемуазель! – резко приказал Гескин. – Вон туда, на постель. Ну, смелее, я не собираюсь вас насиловать, – и он сделал довольно непристойный для джентльмена жест пистолетом.

– Вот уж разодолжили,   пробормотала я, четко выполняя приказ. – А ваше актерское дарование, барон, просто потрясающе! Говорю искренне, поскольку пять минут назад мне казалось, что вы уже почти сыграли в ящик... А ведь это совсем не входило в мои планы.

Я слышала свой голос как бы издалека, словно записанный на пленку, которую решили прокрутить в моем присутствии. Пистолет в руках Гескина казался не только очень большим, но и по настоящему страшным. Руки барона по прежнему

подрагивали, кроме того, я видела, что его указательный палец лежит на спусковом крючке.

– Вы очень кстати заговорили о ваших планах.

– Это у нас, советских, в крови...

– Не хорохорьтесь, девочка, – аккуратно поддернув брюки, Гескин сел на стул и положил ногу на ногу. – Вам ведь совсем не так весело, как вы пытаетесь изобразить. И, Бога ради, перестаньте разыгрывать из себя Жанну д’Арк...

– Нет, наверно, я ошиблась: вы не из КГБ. Потому что в «конторе» мне приказали бы не строить из себя Зою Космодемьянскую. Или Лизу Чайкину... Уберите, пожалуйста, пистолет. Вам не идут ухватки гангстера.

– Конечно, уберу! – неожиданно бодро отозвался Гескин. – Вот выясним сейчас некоторые вопросы, и уберу. Тут же.

– Какие могут быть вопросы в половине первого ночи, да еще в номере у холостого мужчины?

– А я, между прочим, вас в этот номер не приглашал.

– Ах, вот так?

– Именно! Вы тайно проникли сюда, копались в моих вещах, я застал вас за преступным занятием, вы оказали сопротивление, и я был просто вынужден применить оружие, поскольку...

– Поскольку в руках у меня была межконтинентальная ракета с ядерной боеголовкой и я угрожала взорвать вас и заодно всю Аргентину, включая незаселенную Патагонию, гак?

– Ну что ж, – ухмыльнулся Гескин, – если чуть подредактировать, то все так.

– Редактировать, естественно, будете вы?

– Ну не вы же! Насколько мне известно, трупы не могут редактировать.

– Неужели угроза вашему имуществу была настолько серьезной, что вы пошли на убийство молодой обаятельной женщины?

– Ничего не поделаешь: в цивилизованном мире весьма трепетно относятся к частной собственности.

– А как относятся в КГБ к устранению ценного агента, работающего на эту организацию?

– Вы имеете в виду собственную персону? – криво усмехнулся Гескин.

– Я имею в виду вас, барон.

– А кто собирается меня устранять?

– Вы сами. То, что вы сейчас делаете, – форменное самоубийство. Как я понимаю, у вас есть четкие инструкции: вы и ваши шефы задумали какую то пакость, а провернуть ее без меня вам вряд ли удастся. Я – ваш джокер, приманка, подстилка, дурочка травести.