– Холодильник, – прошептала Хонор. – Там есть холодильник.

Глава 27

– Я посмотрю его, – сказал Дмитрий, потому что, хотя Хонор потребовала, чтобы он не защищал её, потребность в этом была глубока. Напряжённый взгляд пронзил его насквозь.

– Хорошо. – Она встала так, чтобы видеть дверь, но при этом следить и за ним. Она слегка покачала головой, когда их глаза снова встретились, и он понял, что никакие его слова не выгонят её из комнаты. Он достаточно силён, чтобы заставить её подчиниться, но именно силу не мог использовать. Было бы легко объяснить нежелание частью холодного расчёта, необходимого для того, чтобы затащить её в постель, но ложь бессмысленна – не тогда, когда она видела в нём то, чего не видела ни одна другая женщина. Ингрид, милая, любящая, сильная Ингрид, не поняла бы тьмы, которая сейчас жила внутри него. Хонор поняла. Думать так казалось предательством по отношению к памяти жены, но от этого не становилось менее правдивым. – Уверен?

– Да. – Переведя взгляд на стену, он погладил её пальцами, пока не нашёл небольшое углубление. Один толчок – и секция стены открылась, обнажив большую приземистую холодильную установку, скопившаяся под ней вода стала немым свидетельством отключения электричества. Стараясь не чувствовать запаха гнилостного разложения, Дмитрий поднял крышку, затем посмотрел вниз. И увидел тела. Морозильная камера оказалась большой, и Эймосу не пришлось отрезать конечности или разделять туловища пополам. Он просто свернул тела в позу эмбриона и сложил вместе, как куски мяса.

– Детектив Сантьяго сейчас работает над серийными похищениями высоких, стройных женщин смешанной расы в районе Нью Йорка, да?

– В частности, женщин, у которых один чернокожий родитель, а другой белый. – Хонор преодолела небольшое расстояние между ними, чтобы заглянуть внутрь морозилки, и её лицо исказил ужас. – Да. Все работают над теорией, что это человеческий хищник – на месте преступления нет следов кормления или крови. Женщины просто исчезают.

Дмитрий пробежал взглядом по телу, лежащему ближе всего к верхней части. Несмотря на гниение, оставалось достаточно неразложившейся плоти, чтобы он мог быть уверен в цвете кожи.

– Такая ненависть, – сказал он, вспоминая всё, что, как ему казалось, он знал о Джиане и Эймосе. – К единственному существу, которое всегда защищало его.

– Ты уверен?

Дмитрий навёл справки, когда неестественно тесная связь между матерью и сыном стала очевидной, и был убеждён, что эта связь сформировалась в результате безумия Эймоса, Джиана делала всё возможное, чтобы помочь и защитить сына. Теперь он гадал, не упустил ли он гораздо более зловещую правду.

– Больше нет. – Он закрыл крышку. – Мы позвоним Сантьяго, подключим полицию. – Все подумали бы, что Эймос с возрастом сошёл с ума. Эта грань долгой жизни – нераскрытая правда, которая не останавливала тех, кто хотел быть обращённым. Даже двести лет, проведённых здоровым, нестареющим вампиром, намного дольше, чем средняя продолжительность человеческой жизни. – Чем больше людей будут следить за ним, тем больше шансов поймать. – Хонор кивнула, делая маленькие, неглубокие вдохи, пока они не вышли в коридор и не закрыли дверь.

– Почему он похитил меня? Я не соответствую профилю. – Холодная ярость запульсировала в крови Дмитрия при напоминании о том, что Эймос сделал с Хонор, но он серьёзно задумался над этим.

– Похоже, он ненавидит мать, но в то же время хочет доставить ей удовольствие.

Дмитрий вспомнил, как Джиана устраивала коктейльную вечеринку четыре лета назад.

«– Дмитрий, я так рада, что ты смог прийти.