Да.

Слишком часто он видел в её глазах знание, которого быть не должно, чувствовал принятие в поцелуе, а от смеха у него болело сердце. Дмитрий задумался, не поддаётся ли он сам утончённому безумию. И всё же не мог отстраниться.

– Сегодня нам больше нечего делать. – Телефонный звонок Джейсону привёл в движение поиски Каллистоса, а что касается сына Джианы, Дмитрий уже поднял по тревоге весь регион. И иногда мужчине нельзя упускать момент, наплевав на последствия. Упустить его означало, что он больше никогда не наступит.

«– Дмитрий, пойдём, потанцуем.

– У меня ноги болят, Ингрид. Давай, когда вернусь с рынка? – Её улыбка озарила комнату, хотя в глазах жены Дмитрий заметил молчаливого незваного гостя – страх.

– Когда вернёшься».

Вот только люди Исис забрали его, когда он вернулся. Его последним воспоминанием о жене было то, как она держала на руках их детей и пыталась не выдать ужаса, который превратил её карие глаза в чёрные. Он больше не смог вернуться и потанцевать с женой, под смех Миши и возню малышки. Но он мог поцеловать женщину, как то ставшей частью его, в чьём взгляде были тайны, которые он стремился разгадать.

– Пора, Хонор. – Он увидел, как кожа натянулась на её скулах, знал, что Хонор не была уверена, что не запаникует и не набросится на него в целях самозащиты, но её ответом было простое, властное:

– Да.

Хонор молча осматривалась, пока Дмитрий вёл её вверх с этажа, окрашенного в сверкающий опасный чёрный цвет, на верхний этаж Башни. Оказалось, там был белый ковёр со сверкающими золотыми нитями, краска на стенах была такой же белой с золотыми крапинками, произведения искусства представляли собой смесь старого и нового – блестящий гобелен с изображением гор, неба и жилищ, двери которых открывались в воздух; сверкающий меч, острый как бритва; плакат в рамке с названием нелепого сериала «Добыча охотника» с накаченным героем и его «лисицей вампиром».

– Иллиум купил его для Елены, – сказал Дмитрий, проследив за её взглядом.

– Интересно посмотреть на её реакцию. – Губы Хонор дрогнули.

– Они хорошие друзья. – На лицо Дмитрия легла тень, но он просто произнёс: – Апартаменты Рафаэля занимают половину этажа. Остальная часть территории разделена на квартиры для Семёрки, хотя моя занимает вдвое больше места, чем остальные, поскольку я провожу большую часть времени в городе.

Она колебалась.

– У тебя нет другого дома?

– Это не казалось необходимостью. – Хонор услышала тысячу невысказанных вещей в этом заявлении, поняла, что идея дома причиняла боль, которую Дмитрий никогда бы не попытался оживить в памяти. – Не волнуйся, – произнёс он, прежде чем она успела что то сказать, – площадь каждой квартиры больше, чем в большинстве отдельно стоящих домов, а стены звукоизолированы, обеспечивая полную конфиденциальность.

Хонор ничего не имела против обстановки и была совершенно уверена, что его квартира в десять раз больше её собственной. Но…

– Нет, Дмитрий. Не здесь

– Почему? – Вопрос, заданный с холодной изысканностью, который, возможно, когда то напугал её, но теперь заставил задуматься о том, чего Дмитрий не хотел ей показывать и для чего установил эти щиты.

– Это неправильно. – Хонор стояла на своём, внутренний голос нашёптывал, что этот момент имеет решающее значение для того, какой её увидит Дмитрий. – Я отказываюсь, стать очередной женщиной, которую ты тащишь к себе в постель. – Дмитрий провёл большим пальцем по костяшкам её пальцев без намёка на какие либо эмоции.

– Думаешь, есть разница, в какой постели? – В тот момент, подумала она, в нём было столько жестокости. Он мог сильно ранить её и уйти, будто это ничего не значило.