– Возможно, не для тебя, – прошептала она, зная, что время разорвать отношений давно прошло, – но для меня – да. – Тишина. Такая же натянутая и опасная, как удавка, заткнутая за пояс Дмитрия.

Глава 28

Казалось, Дмитрий принял решение, услышав звук открывающегося лифта в коридоре.

– Да, здесь гораздо более вероятно нас прервут. – Такая практическая причина, но Хонор была готова принять её.

Покинув Башню, они подъехали к её дому и направились в квартиру, которую она медленно, осторожно превращала в дом. Охотники так поступали.

Квартира Эшвини – роскошное место, с огромным количеством цветных подушек из шёлка с золотыми прожилками, скульптур, стоящих тут и там, открыток с изображением прилавков со специями на далёких рынках. Квартира Хонор вызывала меньше восторга, охотница достала личные сувениры из коробок – предметы, которые Эш принесла, – и начала их распаковывать. Теперь снимки в рамках каскадом висели на одной стене гостиной – смеющаяся бабушка, снятая во время охоты в Мексике, горный шторм, запечатлённый в Колорадо, одинокий лось на фоне снега на Аляске, – в то время как её потрёпанный, но любимый фотоаппарат лежал на обеденном столе, готовый к проверке.

Свою спальню она тоже начала обустраивать самостоятельно. Простыни были из тонкого голубого хлопка, бледно кремовые стены увешаны фотографиями из личной коллекции.

– Полевые цветы, – сказал Дмитрий, останавливаясь на пороге. – В прошлый раз их здесь не было.

Поражённая тем, что он сосредоточился на фотографиях, когда сексуальное напряжение между ними достигло апогея, она сказала:

– Я только повесила их. Несколько лет назад я выслеживала вампира в России, когда нашла это поле.

Воспоминание о нём преследовало её месяцами, пока она не повесила фотографии так, чтобы могла видеть их перед тем, как закрыть глаза, и снова, когда проснётся. Дмитрий подошёл и встал перед множеством прекрасных чёрных рамок, касаясь пальцем одного конкретного снимка с ярко синими цветками в углу.

– Когда то здесь были руины. – По спине пробежали мурашки, она пересекла ковёр, чтобы присоединиться к нему.

– У меня возникало странное ощущение, что когда то здесь что то стояло, хотя никаких доказательств не было. – Ещё у неё было настойчивое ощущение, что она потревожит что то ценное, если пересечёт границу крошечных голубых цветов, отделяющих один небольшой участок поля от остального.

– Как ты узнала, Хонор? – Глаза Дмитрия были чёрными камнями, а тон таким же, каким он говорил с Валерией, с Джуэл Ван. Они сняли с себя оружие, когда вошли, не желая, чтобы им помешали, но теперь инстинкт подсказал Хонор, как быстро она сможет добраться до ножа, спрятанного сбоку прикроватной тумбочки.

– Я, – начала она, заставляя себя не действовать инстинктивно, – шла по довольно изолированной местности, когда сбилась с пути. – Правда в том, что она намеренно свернула с тропы в неизведанную пустыню, не в силах проигнорировать болезненный импульс, который влёк её вперёд. – Я, должно быть, шла несколько часов, и здесь остановилась. – Она пожала плечами, пытаясь отнестись легкомысленно к переживанию, которое пронзило такой щемящей печалью, что Хонор плакала часами после того, как, наконец, вернулась к цивилизации. – Я никогда не видела места столь прекрасного. – Такого жуткого и душераздирающего. Дмитрий продолжал смотреть на неё с таким смертоносным расчётом в глазах, что ей потребовалось всё самообладание оставаться на месте, не броситься к кровати и к клинку. – Что ты видишь на фотографиях? – вместо этого спросила она, чувствуя себя так, словно стоит на краю пропасти, а вся жизнь балансирует на этом моменте.