И вообще, что за бред? Я не блокирую сестричкины способности. Может, это Белинда ошиблась, когда проводила обряды для рождения чудо-ребенка? Может, Габриэль изначально не светил дар управления временем? Он же редкий, верно? Значит, не обязан передаваться по наследству всем и каждому в семье.

— Привет. Можешь уже снять одежду и мыться, как все нормальные феи. Я не подглядываю. Сама посмотри. Стою у двери и не шевелюсь.

— Да чтоб тебя!

Я расслабилась под теплыми струями воды и от неожиданности качнулась. Да так, что приложилась плечом о стену. Основательно приложилась, Наверняка, будет огромный синяк. Но спасибо хоть голова не пострадала.

— Обязательно нужно объявляться именно в ванной? — спросила я сердито, чуть отодвинув занавеску. — Другие помещения в замке перевелись?

Он действительно стоял у самой двери. Не шевелился, как и было сказано. С другой стороны, где доказательства, что не подглядывал ранее, воспользовавшись невидимостью.

— В других помещениях рядом вечно кто-то крутится, — ответил парень, глядя выразительно, мол, сама что ли сообразить не в состоянии. — Поговорить всё равно не удастся. В смысле, ты, конечно, можешь со мной разговаривать, если тебе мало проблем, и ты жаждешь прослыть сумасшедшей.

— Ты повторяешься, — бросила я, задвинула штору, выключила душ и спросила: — Зачем пожаловал на этот раз?

— Как гостеприимно, — протянул он с легкой обидой в голосе.

— А чего ты ждал? После прошлого раза? Ты бросил меня на растерзание Габриэль.

— Мне жаль.

— Неужели? — усмехнулась я, стягивая одежду.

Мне вдруг стало наплевать, что нас разделяла лишь занавеска, и, возможно, незваный гость видел мой силуэт. Не стоять же в мокром, в самом деле! Джинсы и футболка противно прилипли к телу, и я начинала мерзнуть.

— Я рад, что ты справилась с сестричкой, — проговорил парень после того, как откашлялся. — Но я ничем не мог тебе помочь. Это правда.

— Неправда, — я вытерлась насухо полотенцем и надела махровый халат. — Ты мог остаться и поддержать морально. Или дать полезный совет. Но ты… — я вылезла из ванны. — Ты просто сделал ноги. Геройский поступок.

По его лицу прошла тень. Нет, ни стыда. И скорее печали.

— Ты не понимаешь, новенькая. Ты ничего не понимаешь. Я это, — он указал на самого себя, — я это не контролирую. Меня затягивает. На глубину. И я ничего — НИЧЕГО! — не могу поделать. В тот раз именно ЭТО случилось. Но ты и без моей… хм… моральной поддержки справилась. У тебя явно побольше силёнок, чем у чертовой Габриэль. Ты создала стену воды. Сходу! А ведь тебя никто не учил. Беру свои слова назад. Нечто особенное в тебе всё-таки есть.

— Стоп, — я подошла к нему ближе. — Ты не контролируешь свой дар невидимости?

Он засмеялся. Горько. Почудилось даже, что в глазах мелькнуло отчаянье. Столь глубокое, что мое сердце едва в трубочку не скрутилось.

— Это не дар, — проговорил он и тут же выставил вперед ладони. — Не спрашивай. Я не хочу это обсуждать. Не сейчас. Ясно?

Я пожала плечами, изображая безразличие. Нравится ему хранить секреты, пожалуйста.

Да-да, я хотела их знать. Но давить точно не следовало. Хоть парень и оставил меня с сестричкой наедине, он, по-прежнему, полезный источник информации.

— А о Габриэль поговорить желаешь? — спросила я, прищурившись. — Расскажешь, почему она «чертова Габриэль»? За что ты ее не любишь? Или эта нелюбовь перешла по наследству? Ты ведь и Белинду Холланд не жалуешь.