— Да куда уж больше, — себе под нос пробормотал Ингвар, но не стал протестовать, когда Митя взял из ее рук пакет.

— Вы же напишите мне, да? Когда Свенельд согласиться… Я буду очень ждать! — трепетно прижимая руки к груди, выдохнула Анна. Поправила шляпку и деловито закончила. — И хотелось бы побыстрее! Трогай! — скомандовала она кучеру, наскоро одарила обоих юношей улыбкой и откинулась на сидение. Карета тронулась с места и покатила прочь.

— «Странные гости!» — насмешливо передразнил Ингвар. — Не думаете же вы, что этот самый потомок Эохо являлся с визитами, завернувшись в свою «занавеску»?

— Вы же ходите с визитами в этой вашей блузе? — фыркнул Митя. — Может, он тоже пренебрегает условностями. А мог бы появляться без «занавески», как приличный человек, не пришлось бы по пещерам прятаться! — и он решительно потянул стягивающие бумаги шпагат.

— Условностями тут пренебрегаете вы! — возмутился Ингвар. — Вы не можете читать чужие бумаги! А еще называете себя светским человеком.

— У вас неправильные представления о свете, Ингвар, — переворачивая страницу, хмуро пробормотал Митя.

— Думаете, разберетесь лучше Свенельда? — воинственно поинтересовался Ингвар.

— Думаю, что нам с вами следует хорошенько подумать… — Митя хмыкнул над неуклюжестью собственных слов, но исправляться не стал, — стоит ли и правда рассказывать Свенельду Карловичу о просьбе его бывшей cynpyги.

Ингвар немедленно это и сделал — глубоко задумался.

— Но она же на вас… на нас надеется!

— Ее надежды всего лишь окажутся напрасными. В конце концов, вы чей брат — ее или Свенельда Карловича? — Митя свернул бумаги и сунул в ящик под седлом автоматона.

— Что вы там вычитали? — пробурчал Ингвар.

— Лаппо-Данилевский закладывает приданое жены.

— Это она и сама нам сказала!

— Только вот он не в банк его закладывает, — задумчиво продолжал Митя. — А совершенно частному лицу. Вовсе не банкиру.

— А кому?

— Портному, Ингвар, он закладывает его портному.

Имя Якова Альшванга красовалось на каждой странице.

Глава 4. Топор для училки

Неспешной автоматонной рысцой они подъехали к дому. Погруженный в раздумья Митя остановился у закрытых ворот. Пару минут посидели. Наконец Ингвар раздосадовано буркнул:

— Какой же вы все-таки… удивительный человек! — вылез из седла паро-кота и пошел отворять ворота.

Вынырнувший из своих мыслей Митя сперва растерянно поглядел Ингвару вслед — что это он, вроде бы с утра ладили? А поняв, воззрился на Ингвара в изумлении. Неужели германец думает, что действительно, в самом деле есть выбор, кто из них двоих вылезет из седла и распахнет створки? Если кто здесь удивительный человек, так это Ингвар!

Створки разъехались, и Митя неспешно повел автоматон в стойло. Следом въехал надутый Ингвар. Митя раздраженно передернул плечами: если германцу угодно обижаться, то кто ж ему Живич? Митя потянул рычаг, сбрасывая давление. Зашипело. Митя подождал пока белые облачка перестанут виться у точеных стальных копыт, и выпрыгнул из седла, стряхивая с плеч плащ.