Фон Герц сел в свое ландо, мы с предком в коляску и направились в поместье.

    -  Ты зря меня втянул в лечение, - упрекнул я Антона Ивановича, - может быть у старухи что-нибудь серьезное. У меня же кроме рук никаких лекарств нет.

    -  Ты и руками вылечишь любо-дорого. К тому же думаю, что доктор Фиш в такую глушь всё равно не приедет - он самый дорогой доктор в Питере, к нему и там попасть невозможно.

    Мы въехали в село. Было оно, по нынешним понятиям, велико и, что удивительно, с мощеной тесаным песчаником дорогой! Такого великолепия я пока еще не видел. Избы также были вполне приличные и построены по плану, стояли на равном расстоянии друг от друга вдоль дороги. К тому же почти все были с небольшими палисадниками. В центре села высилась каменная церковь, как я уже отмечал, была она пятикупольной, с отдельно стоящей колокольней. Такому нарядному храму мог позавидовать иной город.

    -  Не знаешь, кто эта Закраевская? - спросил я предка.

    -  Не знаю, про дворянский род Закревских слышал, есть еще поляк Игнатий Закржевский, тот бунтовал в Варшаве, а графов Закраевских не встречал.

    -  Видимо, графиня богачка, посмотри какое у нее большое село!

    -  Пожалуй, что богата, если в управляющих держит барона.

    Наконец мы проехали само село и оказались в аллее из молодых вязов, в конце которой угадывалась усадьба. Дорога здесь была еще лучше, чем в селе, гладкая и чистая.

    Карл Францевич изредка оглядывался на нас через плечо из своего ландо и приветливо улыбался. Аллея окончилась красивыми чугунными воротами не многим скромнее, чем при входе в Летний сад. По их бокам стояли сторожевые башенки, но не по русской моде в виде кирпичных цилиндров, венчанных богатырскими шлемами, а в европейском, готическом стиле со многими архитектурными излишествами, вроде орнаментной резьбы по камню и горельефов из жизни античных героев.

    Всё это содержалось в превосходном состоянии и не производило впечатления понтов недавних нуворишей.

    -  Затейливая, видать, старуха эта Закраевская! - уважительно сказал Антон Иванович. - По-царски живет.

    Мы проехали мимо вставших на караул привратников, одетых в лиловые кафтаны с золотыми позументами, в начищенных медных шлемах.

    -  Ну, вы даете, романтики! - с восхищением сказал я.

    -  Ты, что имеешь в виду? - подозрительно спросил предок, неодобрительно относящийся к моему ироничному отношению к его галантной эпохе.

    -  Скажи, зачем в провинции, в глуши, в пустых воротах ставить разодетых часовых?! Хорошо, что еще без алебард или шашек «на караул». Тоже мне, мавзолей!

    -  Что за мавзолей? Из семи чудес света? - проигнорировав мой вопрос, поинтересовался Антон Иванович.

    -  Причем тут чудеса света? - не понял я. - А, ты о мавзолее. Я имел в виду другой мавзолей, не гробницу царя Мавзола, а новый, в Москве, в котором лежат нетленные мощи нашего бывшего вождя.

    -  Значит, и у вас есть в душе вера! - обрадовался поручик. - А то мне сдавалось, что вы совсем от Бога отошли.

    -  Это другого рода мощи, и вождь не христианин, а пророк и основатель другой религии.

    -  Сложно говоришь, загадками. Мощи они и есть мощи.

    Продолжить диспут о мощах и святынях нам не удалось, ландо свернуло на боковую аллею, и мы подъехали за ним к господскому дому. Был он, учитывая другие признаки богатства старухи, не очень велик, хотя и прекрасно смотрелся, удачно вписываясь в густую дубовую рощу.