Камеристка Аглая после того, как я выставил ее из спальни, больше не появлялась, не заглянула даже узнать, почему я остался на всю ночь и что делаю с ее хозяйкой. Закраевская спала, неслышно дыша, и мне пришлось несколько раз встать, чтобы проверить, жива ли она.

    Промучившись до рассвета, я всё-таки уснул и проснулся, когда в комнате было уже светло. Графиня лежала в той же позе, что и уснула. Будить ее не было никакого резона. Я встал с неудобного для спанья дивана, подошел к распахнутому окну и размял затекшие конечности. Вернулся и рассмотрел спящую царевну. В доме была мертвая тишина, во дворе по-прежнему не было видно ни одного человека.

    Я тихо вышел из спальни. Вместо ночной камеристки Аглаи, в сенях дежурила давешняя девушка с вздернутым носиком. При ближнем рассмотрении у нее оказалось очень милое открытое личико, забрызганное светлыми веснушками, наивно распахнутые голубые глаза и слегка рыжеватые волосы, соломенного оттенка. Я разом забыл, зачем шел, остановился и приветливо с ней поздоровался.

    -  Вы уже сменили Аглаю? - спросил я. - Так рано?

    -  О! Ей ночью сделалось дурно, она даже упала в обморок! - ответила девушка, делая сочувственную мину. - Я здесь всю ночь.

    -  Что это с ней приключилось?

    -  О! Аглая такая чувствительная барышня, она очень переживает за графиню.

    -  Нужно было позвать меня, я бы мигом ее вылечил, - сказал я, не без двусмысленного подтекста. - Вы, я надеюсь, здоровы?

    -  О! Я всегда здорова, - ответила, смущенно улыбнувшись, камеристка. - Никогда ничем не болею.

    Круглое «О!» усиленное округляющимися глазами, с которого она начинала каждую фразу, делало девушку еще милее и непосредственнее.

    Я невольно рассмеялся от удовольствия разговаривать с ней.

    -  Вас как зовут, милое дитя?

    -  Наташа, - немного кокетничая, ответила она. - А вас?

    -  Меня Алексеем.

    -  Вот и познакомились, - засмеялась Наташа. - Как наша барыня? Ей лучше?

    -  Думаю, что скоро поправится. А вы давно при графине?

    -  Третий год.

    -  Она давно так больна?

    -  С зимы. Сначала простудилась, долго лежала в горячке, а потом вообще перестала вставать.

    -  Вы знаете, доктора, который ее лечил?

    -  О! Видела, когда он сюда приезжал. Такой солидный, представительный. Он немец, а я по-немецки не знаю, только немного по-французски.

    -  Везет вам, а я кроме русского других языков не понимаю, разве что немного немецкий и английский.

    -  Аглицкий? - переспросила Наташа. - Вы так странно говорите, как будто вовсе не русский.

    -  Это меня так няня в детстве научила разговаривать, многие удивляются, - соврал я, чтобы объяснить свой непривычный для внимательных собеседников выговор.

    -  Няня? А у вас не было гувернера?

    -  Нет, я из бедной семьи, какие там гувернеры.

    Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь.

    -  О! Как вы смешно говорите!

    -  А почему графиня не живет со своим мужем? - как бы между делом спросил я.

    -  О! Он такой старый и страшный. Вот такой, - Наташа выкатила глаза, сгорбилась и развела руки в стороны. - Граф всё время болеет и лечится на водах.