На площади перед дворцом ни людей, ни коней больше не было, куда они направились, догадаться было несложно. Петр уверено петлял между многочисленными службами, потом мы углубились в регулярный парк.

    К моему удивлению, здесь оказалось многолюдно. Садовники прилежно трудились при свете факелов.

    Слышались окрики надсмотрщиков на немецком и ломанном русском языках.

    Два человека в крестьянской одежде, деловито спешащие по своему делу, никакого интереса не вызвали, и мы благополучно добрались до гостевого флигеля. Здесь было тихо. Петр показал знаком, что нужно опуститься на землю, и до дома мы ползли по скошенной жесткой траве.

    Метрах в тридцати от здания он остановился и показал рукой направление. Нашей целью оказалась беседка, казавшаяся в темноте ажурной. Мы подобрались к ней на четвереньках, и спутник нырнул в щель под полом. Я последовал за ним. Пол у сооружения был низкий, и я, пока полз, цеплялся спиной за нависающие лаги.

    -  Тута, - едва слышным шепотом сказал Петр, когда мы добрались до центрального опорного столба.

    Он, стараясь не шуметь, убрал в сторону тонкий дощатый люк и приказал:

    -  Держись за мной.

    Ползти было тесно и сыро. Дворовые, копая лаз, не думали о комфорте. Под животом и ногами была мягкая влажная земля, а плечи и спина цеплялись за грубые доски, которыми обшили свод. Впрочем, добрались до цели мы быстро и оказались в какой-то подсобке, в которой был сложен садовый и дворницкий инвентарь. Освещена она была масляной коптилкой - в глиняной плошке плавал крошечный горящий фитилек.

    Даже в таком неверном, слабом свете было видно, как выпачкался мой спутник.

    -  Нужно бы почиститься, - сказал я, представляя, какое впечатление произведут на встречных такие замурзанные субъекты.

    -  Сейчас переоденемся, - одними губами, почти беззвучно сказал мужик.

    Поистине, Ньютон был совершенно прав, говоря, что действие всегда равно противодействию. На драконовские иноземные порядки наши люди ответили отечественной смекалкой. За кучей метел оказался целый склад одежды на любой вкус.

    Петр зажег от коптилки два огарка восковых свеч, и мы подобрали себе чистые костюмы. У меня, как всегда, проблема была одна, в росте, и потому пришлось надевать крестьянский армяк из тонкого колючего шерстяного сукна, ничего другого подходящего, подобрать не удалось. Спутник же нарядился лакеем, в черные панталоны и лиловый фрак.

    -  Умыться бы не помешало, - начал привередничать я, глядя на его чумазое лицо и предполагая, что и сам выгляжу не лучше.

    -  Оботри рожу, делов-то, - посоветовал Петр, с полным равнодушием к своей внешности.

    Как только я поменял платье в каморке у Марфы, он сразу начал обращаться со мной запанибрата и оставил почтительный тон. Петр указал на сомнительной чистоты намоченное полотенце, служившее, видимо, для подобной косметически-гигиенической цели. Выбора не было, и я, как смог, отер с лица и рук грязь и почувствовал себя немного увереннее.

    -  Пошли, что ли, - предложил спутник, увидев, что я жду, пока он соберется.

    Мы вышли и оказались под лестницей, ведущей наверх, где находились мои покои. В доме было тихо. Стараясь не скрипеть половицами ступенек, мы быстро поднялись на второй этаж. У дверей в мои комнаты никого не оказалось. Засада, если и была, ждала у входа.

    Я тихо отворил дверь и заглянул в гостиную. В этот момент внизу застучали чьи-то шаги и заскрипели ступени.