Меланхолия окутала ее своими грязными покрывалами. Она надеялась изгнать воспоминания, выставив их перед публикой, но, несмотря на восхищенный свист и горячие аплодисменты, возвращалась домой все с теми же заботами и чувством, что ее затягивают зыбучие пески. Ей не удавалось заглушить в себе тихий голос, твердивший, что Брэд стал другим и теперь он незнакомец, чужак, изменивший прошлому.

На улице Рише толпились люди, машины отъезжали от кабаре «Фоли‑Бержер». Она пошла по пустынной улице Птит‑Экюри, впереди ей послышались шаги, и она различила мужскую фигуру. Прохожий вошел в дом, а она продолжила свой путь. И тут она поняла, как ей хотелось увидеть живого Брэда и спросить у него, почему он во что бы то ни стало стремится вернуть себе имя и родину своей матери. Почему он больше не похож на того друга, которого она знала.

Оказавшись наконец в своем квартале, она машинально взглянула на витрины. На многих висела ее афишка. Ей вспомнились слова того несносного легавого с черными глазами: «Вы делаете любой массаж: ши‑тцу, тайский, балийский, калифорнийский – не буду вдаваться в подробности».

Брэд побывал в ее квартале, сорвал одну из афишек, но к ней не зашел.

На улице Дезир бродяга Деде спал на своем обычном месте перед лавкой старьевщицы, укрывшись рваными коробками. Она поискала в сумке ключи и почувствовала, что рядом с ней кто‑то стоит.

Он был одет в темный костюм и темную рубашку. Лицо показалось ей таким же темным.

– Что вам нужно?

– Мне не спалось.

Она отыскала ключи. Он подошел поближе:

– Можно мне зайти на минутку?

– Разве полицейские нуждаются в разрешении?

– Есть легальное время и нелегальное, – отвечал Саша Дюген, переступая через порог. – Сейчас я на нелегальном положении. Вы вправе меня выставить.

Она вздохнула, потом положила сумку на оранжевый диван и направилась к розовому холодильнику:

– Хотите воды?

– Да, спасибо.

– Сегодня вы не такой невозмутимый, как обычно.

– Возможно.

– Ваш лейтенант Николе не притаился поблизости?

– Нет.

– А чем занимается ваша жена?

– Жена спит. А мне спать не хочется.

– Это вы мне уже говорили.

– Вам не следовало возвращаться ночью одной. Надо было взять такси.

– Вы за мной следили?

– Я вас выслеживал.

– Это то, что по‑французски называют нюансом?

Он устало запустил руку в волосы.

– В номере Брэда Арсено нашли деньги. И фотографии Лу Неккер. И диск с записью «Вампиреллас». По‑моему, он еще во Франции. Он оставил свои паспорта. Настоящий и фальшивый. И я никак не могу понять почему. А еще я не понимаю, почему он хранил в номере вашу афишку. Он знал, что вы занимаетесь массажем. И об оборотной стороне ему наверняка известно.

Какое‑то время они молча смотрели друг на друга. Он взял из стопки верхний журнал, вынул из кармана ручку и написал на обложке номер.

– Мой мобильный. На всякий случай.

И положил журнал на место.

– Может, вы и привыкли доносить на своих друзей, а я нет, майор.

– Мы можем обмениваться колкостями, как боксеры ударами, но я не вижу в этом необходимости.

– Тогда зачем вы пришли?

– Я бы не хотел… не хочу, чтобы вы попали в беду. Доброй ночи.

20

Ингрид не могла сомкнуть глаз.