– Вы ничего не желали мне говорить, майор Дюген. Поэтому я и села в самолет. Я хочу знать, что случилось с Брэдом до того, как он отправился в Париж.

– Ты должна успокоиться, Ингрид. Иначе мне придется поверить, что ты мне совершенно не доверяешь…

Она услышала еще чей‑то голос и поняла, что в кабинет Саша кто‑то вошел.

– Я не зря сюда приехала, – сказала она. – Они нашли тело Джулии Кларк. А вы мне ничего не говорили.

– Конечно, не говорил.

– А труп неизвестного в Монсури – вам удалось его опознать?

– Я могу дать вам только один совет: как можно лучше ответить на вопросы луизианской полиции и вернуться в Париж.

– С какой стати? По‑вашему, Париж – моя родина?

Наступило долгое молчание. Затем вновь послышался его голос. Такой же теплый и радостный, как труп лайки на плавучей льдине.

– Вы позволите нам всем заниматься своим делом. И точка.

Она подыскивала умный ответ, но ничего не придумала и вернула трубку Паркеру. Офицер продолжил разговор, и она поняла, что Саша пытается убедить его посадить ее в первый же самолет. Паркер ничего определенного не обещал и повесил трубку.

– Вы не можете выслать меня в Париж. Я американская гражданка.

– Надеюсь, вы не собираетесь и здесь лезть в то, что вас не касается.

– Речь идет о жизни моего друга.

– Где вы поселились?

– В Фэрчайлд‑хаусе.

– Сколько времени вы рассчитываете пробыть в Новом Орлеане?

– Не знаю. Сколько потребуется.

Джексон поморщилась. Паркер хранил спокойствие.

– Спасибо за ваши показания, – произнес он сдержанно. – У нас больше нет к вам вопросов.

– Пока нет, – добавила Джексон.

*

К Ингрид возвращались привычки более чем десятилетней давности. Она зашла в супермаркет, нашла там телефон‑автомат, бросила в него четвертак, набрала 411 и спросила у оператора телефон «Нью‑Орлеанс таймс пикейун». Ей без труда удалось договориться о встрече с Теренсом Бригстеном на завтра.

Войдя в номер, она обнаружила Лолу, заснувшую перед включенным телевизором, по которому передавали местные новости. Мэр отвечал на вопросы журналистов. Один из них взволнованно вопрошал, действительно ли муниципалитет собирается доверить восстановление Нового Орлеана людям, решившим превратить его в бездушный Диснейленд.

Ингрид выключила телевизор, приняла душ, под которым едва не заснула, дотащилась до постели и провалилась в сон, такой же затягивающий, как протока Лафурш.

Когда она проснулась, на часах было три сорок восемь. Она попыталась снова заснуть и некоторое время проворочалась в постели. Голос Лолы вывел ее из этого мучительного состояния:

– Я тоже никак глаз не сомкну. Расскажи‑ка мне о последних событиях. Не сомневаюсь, благодаря той энергии, которой одарила тебя природа, тебе уже удалось надоесть многим луизианцам.

Ингрид поведала о своих злоключениях. Короткий сон освежил ее голову. Она без труда припоминала все подробности, ясные, словно хрустальные подвески в люстрах Магнолия‑холла. Равно как и все детали неприятного разговора с Саша.

– У вас с ним серьезно?

– Да, но теперь я боюсь, что уже все испортила.

– Ты хочешь вернуться в Париж?

– Давай закончим то, что начали, Лола. В полдень у нас встреча с журналистом из «Таймс пикейун» в ДЦ.

– В Дурацком центре?

– Нет, в Деловом центре.

– Ну, это не так забавно. Ладно, раз у нас еще есть время, позвоню‑ка я Бартельми.