– Джулия Кларк была похищена однажды вечером, когда выходила из офиса «Фрэзер Реалити». Ее нашли в нескольких километрах от автострады 90. С пулей девятого калибра в голове, выпущенной в упор. И со связанными руками и ногами.

– Как ее нашли? – спросила Лола.

– Тело закопали между разрушенной рыбацкой хижиной и лысым кипарисом, который пошатнула Катрина. Меньше чем через месяц циклон Рита довершил начатое. Кипарис кренился все сильнее, и один из корней приподнял тело. Собака рыбака отрыла кость.

– По‑вашему, это дело рук Бена Фрэзера? – спросила Лола.

– Трудно сказать. Фрэзер никогда не был судим. Никто не видел, чтобы он ссорился с Кларк. Они собирались пожениться. Во «Фрэзер Реалити» ее работой были довольны. Во всяком случае, пули, которыми убили Кларк и Фрэзера, выпущены из одного пистолета. В Магнолия‑холле обнаружили гильзы, но самого оружия не нашли.

– Полиция подозревает Арсено, – продолжала Лола. – А что вы об этом скажете?

– Последний арест Арсено за появление в нетрезвом виде случился задолго до исчезновения Кларк и тем более убийства Фрэзера. Однако я провел свое расследование и откопал одну старую историю. Его отец, Джеймс Арсено, жил в доме престарелых в квартале Сен‑Бернар.

– Сен‑Бернар полностью затопило, – вмешалась Ингрид.

– Точно. Старик стал одной из жертв Катрины. Брэд пытался его спасти. Я узнал эту историю от медсестры. Кстати, она последняя в Новом Орлеане, кто видел Брэда Арсено живым. Вот я и подумал, как человек, который только что пытался спасти отца и видел, как тот погиб, решился пристрелить лучшего друга, причем в ту же самую ночь.

– Джеймс Арсено и Бен Фрэзер погибли в одну ночь? – поразилась Лола.

– Именно.

– У вас сохранились координаты медсестры?

– Да, она нашла место в больнице строящегося квартала, но она рассказала мне все, что знала.

Бригстен вынул ручку из кармана пиджака, сверился с электронной записной книжкой и написал на бумажной салфетке имя Селесты Гулд и ее номер телефона. Ингрид тут же направилась к телефонной кабинке, но вернулась расстроенная. У Гулд оказалось полно работы, и она согласилась встретиться с ними не раньше чем через три дня.

– А вы тем временем покажите город вашей французской подруге, – посоветовал Бригстен, сладострастно впиваясь в свой Ро'Воу.

Ингрид взглянула на него с досадой. Затем погрузилась в тяжкое раздумье, пока Бригстен описывал Лоле места, которые ей непременно следует посетить.

– Лучше расскажите нам об отце Бена.

– Шерман умер сто лет назад, – сказал Бригстен, заглатывая кофе с молоком.

– Ты думаешь, тут есть какая‑то связь? – спросила Лола у Ингрид.

Ингрид рассказала о своей мимолетной встрече в то последнее лето в Луизиане с внебрачной дочерью Шермана, дикаркой Шарлиз. Той, о существовании которой Бен узнал только после смерти матери в девяностых годах. Шарлиз требовала, чтобы к ней относились как к полноправной Фрэзер. Они с вновь обретенным братом не слишком‑то ладили. Или слишком. Ингрид запомнились крики, обрывки разговора и поцелуй. Поцелуй, который Шарлиз, тощая, как кузнечик, и навязчивая, словно комар у протоки, украла у своего привлекательного сводного брата на крыльце Магнолия‑холла, прежде чем в облаке дыма сорваться с места, взвизгнув покрышками.

– Похоже, девчонке нравились театральные эффекты, – заметила Лола.

– Понятия не имею, тогда я видела ее в первый и последний раз.

– А вы ее знаете? – спросила Лола у Бригстена.

– Лично нет. Но после смерти Бена «Фрэзер Реалити» сменила профиль.