Поэтому экс‑комиссар предпочла смотреть на стоявшую перед ней молодую негритянку в зеленом костюме. Приняв стойку, она целилась в нее из револьвера. И похоже, не шутила. Борясь с остатками головокружения, Лола надеялась, что выхваченное ею в пылу сражения слово действительно означало полицию. Девица в зеленом швырнула пару наручников в сторону Ингрид и приказала ей надеть их на motherfukers.

– А теперь руки за голову. И без шуток.

Они были слишком потрясены, чтобы возражать против ее манеры выражаться. Выронив свои злосчастные соусы, Лола, как и Ингрид, подчинилась приказу. Девица обыскала их, убрала свой «смит‑вессон» в кобуру, вытащила из кармана рацию и вызвала подкрепление.

– А теперь объясните, чем вы здесь занимаетесь?

– Сержант Джексон, это моя подруга Лола, – с трудом выговорила запыхавшаяся Ингрид.

– Рада знакомству, – сказала Лола.

– У нас здесь была назначена встреча, – продолжала Ингрид.

– Подумать только, на кладбище.

– С Бретом Гидри, он же Пуки.

– Знаю такого. И что же?

– А то, что он не пришел. Думаете, это он подослал громил?

– Я ничего не думаю. Зачем вам Пуки?

Ингрид рассказала о беседе с журналистом Бригстеном и об их замысле разыскать мать Шарлиз Фрэзер. Она замолчала, когда появились полицейские в форме. Сержант Джексон перекинулась с ними несколькими словами. Как поняла Лола, motherfukers были рецидивистами, которых уже задерживали за нападение на туристов на кладбище Святого Людовика номер один. Один из полицейских, натянув перчатки и маску, кое‑как отер лицо белого от крови и объявил, что у того сломан нос. Он осмотрел Ингрид:

– Вам повезло. Открытых ран нет. Иначе пришлось бы делать анализ на ВИЧ. С такими типами никогда не знаешь. Этот – законченный наркоман.

Лоле спасатель сообщил, что у нее на затылке шишка размером с яйцо аллигатора, и посоветовал обратиться в больницу.

– Благодарю, но бывало и хуже, – возразила она.

– Мы забираем всех? – спросил второй полицейский у сержанта Джексон.

– Женщинами я займусь сама.

Четверо полицейских увели татуированных, и Джексон дождалась, пока они не отошли достаточно далеко:

– Эти отморозки никак не связаны с Пуки. Опасно шататься по кладбищам одним. Налетчикам только того и надо.

– Вы выслеживали нас целый день? – спросила Ингрид.

– Приказ Паркера. Ему трудно поверить, что вы отмахали тысячи километров, чтобы обелить вашего приятеля. Его французский коллега утверждает, что вы в порядке, но кто его знает. Этот бой быков вас охладил?

– Не совсем, – отвечала Ингрид.

– Будете искать Пуки?

– Попытаемся, – сказала Лола. – Хотя вы, возможно, знаете, как найти мать Шарлиз?

Камерон Джексон впервые улыбнулась:

– Вы ведь тоже легавая?

– В отставке.

– Так я и подумала. Я знаю, где живет Эва, но помогать вам не стану. Как и наш французский коллега, я считаю, что вы, как пай‑девочки, должны поскорее сесть в самолет.

– С чего бы? – сухо отозвалась Ингрид. – Что, когда «Фрэзер Реалити» сорвала большой куш, вы купили ее акции?

– Эй, полегче. Я вас не оскорбляла. Ведите себя прилично.

Недовольно ворча, Ингрид присела на могилу. Камерон Джексон подождала, пока восстановится благоговейная мертвая тишина.