– Мне бы этого хотелось, – хрипло сказал я и заключил ее маленькое тело в свои объятия. Я больше не пользовался перевязью, но был осторожен, чтобы не поцарапать ее гипсом из стекловолокна вокруг моего левого запястья.

Вайолет крепко обняла меня и поцеловала в щеку.

– Я скоро тебе позвоню, хорошо?

– Счастливого полета, Вайолет.

Я закрыл дверь и вернулся в гостиную, которая была завалена тарелками с едой, стаканами и несколькими пивными бутылками. Остатки вечеринки. Из кухни доносились смех и громкие разговоры. Было похоже, что мои дяди хорошенько напоили папу.

– Отличная идея, – пробормотал я и нашел почти полную бутылку «Хайнекена» на нашем кофейном столике. Я взял ее с собой наверх, осушив половину по дороге.

Войдя в свою комнату, я тяжело опустился на кровать с бутылкой пива в руке и понурил голову. Тишина была слишком громкой. С той ночи, как мы покинули больницу, я слушал музыку и читал до трех или четырех утра. Читал до тех пор, пока не закрывались глаза, и я отключался, стоило голове коснуться подушки. Тогда мне не приходилось лежать в темноте без сна, размышляя.

Предаваясь воспоминаниям.

Я ослабил галстук и начал снимать пиджак, и вот тогда почувствовал запах. Это от него. Гвоздичные сигареты, кедровый одеколон, водка.

Я медленно повернул голову. Он стоял, прислонившись к моему комоду, весь в черном. Серебристые волосы блестели, и я никогда не видел его глаза такими зелеными. Как драгоценные перидоты, но в красной оправе и гладкие, как стекло.

Гребаный красивый ублюдок.

Я ненавидел, как заколотилось мое сердце, устремившись к нему, желая его. Ненавидел, как забурлила кровь и быстрее понеслась по венам, прогоняя оцепенение, пробуждая дремавшие чувства.

– Какого черта ты тут делаешь? – вскипел я. – Теперь? Теперь ты здесь?

Холден не успел ответить. На меня обрушилась волна бурных эмоций, и я бросился к нему, схватил его за лацканы пальто и прижал к стене, наши лица оказались в нескольких дюймах друг от друга. Я впился горящим взглядом в его глаза.

– Какого черта ты тут делаешь?

Холден встретил мой убийственный, лихорадочный взгляд, не мигая.

– Попрощаться.

Его слова пронзили самое сердце, и все же я остро чувствовал его прижавшееся ко мне тело.

Я отпустил его и отступил на шаг назад.

– Убирайся.

Он поправил помятое пальто и одернул рубашку.

– Ты меня слышал? Убирайся к чертовой матери. – Я повернулся к нему спиной.

Холден прошел мимо меня, и на несколько ужасных секунд я подумал, что он последует моему приказу.

Но вместо этого он запер дверь и прислонился к ней спиной.

– Черт тебя подери. Что ты делаешь?

– Даю то, что тебе нужно.

Он медленно двинулся ко мне, его глаза потемнели и расширились, румянец окрасил острые скулы.

– Мне ничего от тебя не нужно. Ты уезжаешь…

– Да, завтра. Уезжаю, потому что должен. – Хищный блеск в его глазах исчез, и я увидел в их глубине страдание. Его холодный голос дрогнул. – Потому что не хочу причинять тебе боль.

– Сейчас ты и делаешь мне больно.

– Но если останусь, то сделаю еще больнее. – Он придвинулся ближе, его взгляд блуждал по моему лицу, задерживаясь на губах. – У нас есть ночь.

– О чем ты говоришь? – спросил я, но мой голос сорвался до хриплого шепота. Потому что я знал, что он имел в виду. Обещание секса было таким же осязаемым, как запах Холдена, даже более сильным.

Холден кивнул, прочитав мои мысли. Он стоял достаточно близко, я чувствовал его дыхание на своем подбородке, теплое, пахнувшее чем-то резким и сладким, похожим на абсент.