Завидев меня, они все застыли. Ченс что-то сказал, и Майки фыркнул от смеха, но улыбка Донти выглядела натянутой и не коснулась глаз. Светофор переключился, и джип, взвизгнув шинами, рванул вперед.

– Что стряслось? – спросил Хулио.

Он ничего не знал о моей личной жизни. В основном потому, что у меня ее не было.

– Мы вместе играли в футбол в старших классах. – Я тяжело вздохнул. – А потом они узнали, что у меня был парень.

Хулио задумчиво пожевал губами.

– Значит, они начали ревновать?

Из меня вырвался искренний смешок.

– Типа того.

Хулио ухмыльнулся и похлопал меня по плечу.

– Пойдем. У нас полчаса до следующей записи. Звонили с тем «Шевроле».

В тот вечер за ужином Амелия ковырялась в своей лапше с карри. Я остановился по дороге домой, чтобы купить еду навынос из ее любимого тайского ресторанчика. Может быть, с точки зрения воспитания не очень здраво баловать ее за провал по математике и прогул занятий, но у меня никогда не получалось на нее злиться, и я всегда ненавидел себя после этого. Потерять самообладание было все равно что пробить маленькую дыру в плотине. Если быстро не остановиться, появится еще больше дыр, больше эмоций вырвутся наружу, пока я не захлебнусь ими.

– Звонили из школы, – сообщил я, тыча палочками в креветку. – Снова.

Амелия сгорбилась еще сильнее, прикрывшись темными волосами.

– И?

– Хм, а что такое? – спросил папа. – Когда они звонили?

– Сегодня днем. Амелия провалила алгебру. – Я повернулся к ней. – Если ты не сдашь промежуточный экзамен, то можешь оказаться в летней школе.

– Плевать, – буркнула сестра.

– Летняя школа – это совсем не плевать. Это отстой. Но, господи, Амелия, математика? Я тебе сто раз говорил, что могу помочь. Мне нравится тебе помогать. Я большой зануда, помнишь?

Она даже не улыбнулась.

Папа поднял ладони вверх.

– Мне тоже не удается до нее достучаться.

Я стиснул зубы и заставил себя сохранять спокойствие.

– Амелия, нельзя прогуливать школу. Мне придется забрать у тебя телефон.

Она вскинула голову, ее глаза расширились и вспыхнули. Она посмотрела на папу.

– Он не может этого сделать, – заявила сестра, а затем накинулась на меня. – Ты не можешь этого сделать! Ты мне не второй папа, Ривер! Сдуй свое самомнение. Ты мне всего лишь брат!

– Да, я твой брат, которому надоело смотреть, как собственная сестра губит свою жизнь.

– Ты не можешь забрать мой телефон. Я его тебе не отдам.

Я пожал плечами.

– Значит, просто исключу его из тарифного пакета. Он перестанет работать, если не оплачивать связь.

Амелия недовольно на меня уставилась. Папа рассеянно ковырялся в своей еде.

Я со вздохом отодвинул тарелку.

– Послушай, Амелия. Пожалуйста. Просто… ходи на все свои занятия. У тебя осталось всего несколько месяцев. Ты можешь сделать это ради меня? Прошу тебя.

– Могу я оставить свой телефон? – спросила она, пытаясь сохранить видимость уверенности, которую тоже испещрили трещины.

Это была не она. Это была Амелия без мамы.

– Можешь, если поклянешься, что мне больше не будут звонить из школы. И если позволишь мне помочь тебе подготовиться к экзамену по алгебре.

– Хорошо, – тихо согласилась она. – Спасибо.

Ужин продолжился в напряженном молчании, тишине, которая после смерти мамы заразила весь дом.