Ужин продолжился в напряженном молчании, тишине, которая после смерти мамы заразила весь дом.

– Кстати, я тут подумал, – медленно начал я. – Бизнес стабилен, и реставрация тоже продвигается…

– Твой побочный проект? – спросила Амелия со слабой улыбкой.

– Ага, он самый, – я ухмыльнулся. – Так что я подумываю о том, чтобы обзавестись собственным жильем. Квартира на полпути между нашим домом и мастерской…

Слова застряли в горле, когда я наткнулся на пристальные взгляды папы и Амелии. Папа со звоном уронил вилку на тарелку.

– Ты хочешь съехать?

Он посмотрел на меня так, словно я сказал, что хочу первым колонизировать Марс. Они с Амелией обменялись взглядами, оба одинаково напуганные будущим, в котором останутся в этом доме наедине друг с другом.

– Ну… в какой-то мере да. Мне скоро двадцать, и я чувствую, что нужно…

– У тебя уже есть место на примете? – спросил папа, судя по его виду, он был близок к панике. – Ты уже все распланировал?

– Нет, я просто подумал…

Амелия со стуком поставила свой стакан на стол, пролив содовую, и резко отодвинула стул. Она бросила на меня полный боли взгляд и поспешила в свою комнату.

Папа откинулся на спинку стула, слегка приоткрыв рот от шока.

– Ты серьезно, Ривер?

– Ну да, но не обязательно с этим торопиться. Думаю, можно и подождать.

– Не пугай меня так, – произнес он с хриплым смешком, прижав руку к груди, как будто я над ним подшутил. – Если ты переедешь… Не знаю, что мы будем без тебя делать, но это точно будет не круто.

– Хорошо, пап.

– Оставь все на кухне. Я потом уберу. – Он поднялся на ноги, на мгновение положив руку на спинку пустого маминого стула, а затем вышел.

Я вздохнул.

– Это была просто идея.

Глава 27. Холден

Я откинулся на спинку стула во главе стола в приватной комнате ресторана Epicure в отеле «Ле Бристоль», моем нынешнем месте жительства, и огляделся. Длинный овальный стол был завален остатками ужина уровня трех мишленовских звезд. Остались тарелки с недоеденным пирогом «тарт Татен» и крем-брюле, чашки кофе и пустые бутылки из-под шампанского.

– Подождите, подождите, тихо!

Александр Карон, зачинщик сегодняшней вечеринки, жестом призвал всех к тишине.

Пятнадцать моих ближайших друзей, несколько из которых я встретил лишь сегодня, медленно прекратили смех и пьяные разговоры на разных языках. Сегодняшняя вечеринка собрала французов, немцев, итальянцев, британцев, моего лучшего друга по шопингу из Ливана, одного русского, американца, которого я не знал, и красивого швейцарца.

Сегодняшняя цель.

Если скрестить художника Баскию и актера Майкла Б. Джордана, то получится этот парень – идеально гладкая шоколадного цвета кожа и пучок дредов, завязанных на макушке. Я весь вечер строил ему глазки, но он не принял моего невысказанного предложения.

Пока что.

– Давайте поднимем тост за нашего святого покровителя бесконечной вечеринки и выдающегося писателя… – говорил Александр, поднимая бокал шампанского. Вытянутый, как стрела, долговязый, с угловатым лицом и резким крючковатым носом, к счастью, он был так же прямолинеен и не склонен к авантюрам, иначе попал бы в длинный список наших общих знакомых, с которыми я переспал и больше никогда не разговаривал.

Александр схватил другой рукой два журнала и поднял их.

– За Холдена – о, pardonnez-moi, за Гордона Чарльза.