Если я думала, что это его шокирует, то я ошибалась.

— Что тебе известно о Тессе Фарадей? — спросил он снисходительным и совершенно ровным тоном.

— Мне известно, что у нее будет ребенок. От тебя.

— И откуда ты это узнала?

— В ту ночь, когда она звонила, я услышала телефон и пошла ответить на звонок к параллельному аппарату наверху. Но ты уже снял трубку, и я услышала ее, как она говорила тебе…

— Так это была ты? — В его голосе послышалось облегчение, как будто какая-то маленькая дилемма была наконец решена. — Не зря мне показалось, как кто-то положил трубку. Очень тактично с твоей стороны. Спасибо, что не стала слушать до конца.

— Но что ты собираешься с этим делать?

— Делать? Ничего.

— Но эта девушка беременна от тебя!

— Дорогая Джейни, мы не знаем, точно ли это мой ребенок.

— Но он может быть твоим.

— О, конечно, может быть. Но это еще не значит, что он мой. А я не собираюсь брать на себя ответственность за неосторожность другого мужчины.

Я подумала о Тессе Фарадей, и перед моими глазами возник ее образ. Веселая и милая девушка с фотографии, которая стояла в обнимку с Синклером. Успешная, преданная своему делу лыжница. Молодая женщина, избравшая свой путь и получившая признание; обедающая в «Конноте» с моей бабушкой. «Очаровательная» — так охарактеризовала ее бабушка, а она редко ошибалась в людях. Ничто из этого не согласовывалось с тем впечатлением о ней, которое Синклер старался мне навязать.

— Ты сказал ей об этом? — осторожно спросила я.

— Ну, разумеется, сказал.

— И что она ответила?

Синклер повел плечами.

— Сказала, что если таково мое отношение, то она примет меры.

— И ты так все и оставил?

— Да. Мы оставили. Не будь такой наивной, Джейн. Тесса знает жизнь, она рассудительная девушка. — Все это время он не ослаблял своей хватки на моей руке, но теперь наконец отпустил ее, и я с облегчением расправила затекшие пальцы, а он взял кольцо указательным и большим пальцами и покрутил его немного, так, словно навинчивал мне на палец. — В любом случае, — продолжил он, — я сказал ей, что собираюсь жениться на тебе.

— Что ты ей сказал?!

— О дорогая, слушай внимательно. Повторяю: я сказал ей, что собираюсь жениться на тебе…

— Но ты не имел никакого права так говорить… Ты даже меня не спросил!

— Как это не спросил? Конечно, спросил. А что, по-твоему, мы обсуждали на днях? Что, по-твоему, я делал?

— Ломал комедию.

— Ну, это не так. И, более того, ты сама знаешь, что это не так.

— Ты не влюблен в меня.

— Неправда, — проговорил он уверенно и очень рассудительно. — Пойми, быть с тобой, то, что ты вернулась в «Элви», — это лучшее, что когда-либо со мной случалось. Ты как порыв свежего ветра, Джейни. Ты бываешь наивна как дитя, а в следующий миг вдруг изрекаешь что-то удивительно мудрое. И ты умеешь рассмешить меня; и я считаю тебя невероятно привлекательной. И ты знаешь меня почти лучше, чем я сам себя знаю. Разве все это не лучше, чем просто быть влюбленным?

— Но если ты женишься на ком-то, — заметила я, — это навсегда.

— И?

— Ты, должно быть, любил Тессу Фарадей, а теперь не хочешь иметь с ней ничего общего…

— Джейни, это было совершенно другое.

— Что значит другое? Я не понимаю тебя.