— Тесса симпатичная, веселая и с ней очень легко, и я наслаждался ее обществом… Но на всю жизнь… Нет.

— Этот ребенок будет у нее на всю оставшуюся жизнь.

— Я уже сказал тебе, что почти наверняка он не мой.

Было очевидно, что с этой точки зрения он считал себя неуязвимым. Я решила попробовать другую тактику.

— Предположим, Синклер, просто предположим, что я за тебя не выйду. Как я уже сказала тогда, мы двоюродные родственники…

— Такое уже случалось прежде…

— Мы слишком близкие родственники… Я бы не хотела так рисковать.

— Я люблю тебя, — сказал Синклер.

Никто еще не говорил мне этих слов. В тайных подростковых грезах я часто представляла себе, как это произойдет. Но никогда не думала, что вот так.

— Но… Но я не люблю тебя…

Он улыбнулся.

— Звучит не слишком убедительно.

— Но я убеждена в этом. Абсолютно.

— Значит, твоей любви ко мне недостаточно даже для того, чтобы… Помочь мне?

— О, Синклер, тебе не нужна помощь.

— Вот здесь ты ошибаешься. Нужна. Если ты не выйдешь за меня замуж, тогда мой мир разобьется на множество маленьких осколков.

Эта фраза была достойна влюбленного, и все же я не верила, что она была произнесена с искренним чувством.

— Ты имеешь в виду, в буквальном смысле, так ведь?

— Как ты проницательна, Джейни. Да, это так.

— Почему?

Внезапно он потерял терпение. Бросил мою руку, словно она ему надоела, и, вероятно, ища возможности уйти от ответа, принялся искать сигареты. Они были в кармане его пальто. Синклер достал одну и зажег ее от прикуривателя на приборной панели.

— О, потому что, — отмахнулся он.

Я помолчала немного, а затем спросила:

— Почему потому что?

Он сделал глубокий вдох и проговорил:

— Потому что я по уши в долгах. Потому что я должен или найти наличные, или вернуть долг ценными бумагами, а у меня нет ни того ни другого. А если все это всплывет — а существует огромная вероятность, что так и будет, — тогда мой директор вызовет меня к себе кабинет и уведомит, что обойдется без моих услуг, спасибо, до свидания.

— Ты хочешь сказать, что потеряешь работу?

— Ты не только проницательна, но и схватываешь на лету…

— Но… Как ты влез в долги?

— А ты как думаешь? Ставил на лошадей, играл в блек-джек…

Это звучало довольно безобидно.

— Но сколько ты должен?

Он назвал цифру. Я не могла поверить, что у кого-то вообще может быть столько денег, не говоря уж о том, чтобы задолжать такую сумму.

— Ты что, совсем рехнулся? Ты хочешь сказать, просто играя в карты…

— О, ради бога, Джейн, в некоторых игорных домах в Лондоне можно проиграть столько за один-единственный вечер. А у меня на это ушло почти два года.

Мне понадобилась минута или две, чтобы осознать тот факт, что мужчина может быть способен на такую глупость. Я всегда считала, что мой отец совершенно бездумно тратит деньги, но это…

— А бабушка не может тебе помочь? Дать денег взаймы?

— Она уже помогала мне раньше… Без особого энтузиазма, честно говоря.

— Ты хочешь сказать, что это уже не в первый раз?!

— Нет, это не первый раз, и не надо делать такое лицо. Кроме того, у бабушки такие суммы без дела не лежат. Она относится к поколению, которое верит в то, что нужно использовать свой капитал, и ее капитал целиком вложен в тресты, инвестиции и землю.