Инна поморщилась. Потом понимающе кивнула.

    -  Вас, очевидно, отправляла… я?

    -  Вы.

    -  Все не так, как вы подумали. Два года назад я сама завербовалась на Станцию. Так что извините… но за ту дуру, что сидит в офисе на Чистопрудном, я не отвечаю!

    -  Не на Чистопрудном. На Огородном проезде.

    -  О Господи, опять переехали… - Инна махнула рукой. - Вы как, в порядке? Пойдете со мной?

    -  А у меня есть выбор? Можно вернуться?

    -  Нет. Но вы можете упереться и сидеть здесь, пока не оголодаете. Силой вас никто никуда не потащит. Как вас зовут?

    -  Валентин.

    -  Меня Инна… впрочем, вы же знаете. Я здесь отвечаю за прием рекрутов. Идем?

    Я пожал плечами.

    Если это все правда, то никакого смысла буянить нет. Если я и впрямь стал жертвой невероятно сложного розыгрыша, то тем более. Напротив. Надо вести себя спокойно и невозмутимо, но одновременно иронично. Так, чтобы со стороны невозможно было понять - верю я в происходящее или изящно поддерживаю розыгрыш…

    -  Идем, конечно, - сказал я. - Раньше сядем, раньше выйдем.

    Инна испытующе смотрела на меня. Потом переложила планшетку из правой руки в левую. Оказалось, что в руке, пряча под планшеткой, она держала пистолет - маленький, блестящий.

    -  Ого, - сказал я.

    -  Некоторые слетают с катушек, - пояснила Инна. Поколебавшись, спрятала пистолет в кобуру на поясе.

    -  И вы в них стреляете?

    -  Да это же парализатор! - Она улыбнулась. - Десять минут покоя и чуть-чуть позора.

    -  А позор откуда?

    -  Из мокрых штанов. Идите вперед, Валентин.

    Она посторонилась, пропуская меня, - и я вышел в полутемный коридор метров десять длиной.

    Неприятное ощущение, когда не до конца понимаешь, что происходит. Уж лучше неприятная правда, чем томительное ожидание.

    -  Вы все еще не можете понять, где находитесь? - спросила Инна.

    -  Да.

    -  Подойдите к окну.

    Только тут я понял, что правая стена коридора не металлическая, а стеклянная, только серая, матовая, непрозрачная. Закрытая снаружи какими-то ставнями?

    -  Смотрите…

    Инна что-то делала с наручными часами. Хотя - часы ли это были? Широкий браслет, большой экран…

    Мне вдруг стало нестерпимо страшно. Захотелось, как это ни нелепо, выкрикнуть: «Не надо!».

    Но было уже поздно - стекло стало прозрачным. Никаких ставней не было, наверное, само стекло было поляризованным.

    За стеклом была бездна.

    А в бездне - звезды.

    Яркие - такие яркие, что казались огромными, хоть глаз и не чувствовал размера. Немигающие - не было воздуха, который заставляет их мерцать. Разноцветные - желтые, красные, белые, синеватые…

    А где-то на самом краю окна переливалось и кружилось радужное свечение - будто северное сияние скомкали, подвесили в пустоте и закрутили вокруг оси. У меня перехватило дыхание - это было и красиво, и одновременно жутко.

    Я оперся обеими руками о стекло, то ли стараясь убедиться, что между мной и космосом есть преграда, то ли чтобы удержаться на ногах.

    -  Теперь верите? - В голосе Инны послышалось сочувствие.