— Нет.

Я улыбнулась ему, пытаясь убедить его в этом.

Его взгляд упал на мою голову, и он нахмурился.

— У тебя кровь. Дай посмотрю.

Я подняла руку и, осторожно прикоснувшись к голове, поняла, что потеряла шапку. Область ушиба была чувствительной, но всё обошлось лишь небольшим порезом.

— Пустяки. Ты же знаешь, раны на голове сильно кровоточат, — я понизила голос. — И быстро исцеляются.

— Мне плевать. Я всё равно хочу проверить, — он отодвинул мою руку и изучил порез. — Будешь жить.

Я искоса взглянула на него.

— Я же говорила.

— Калеб, — задыхающимся голосом произнесла мама, и мы с папой резко повернули головы в её сторону.

Она стояла на коленях, на лице маска сильнейшей душевной боли. Она смотрела на останки его могилы.

Я подскочила и подбежала к краю кратера, где покоилась крошечная могилка. Меня окатило шоком, когда я увидела фрагменты белого мрамора, усыпавшие яму. Лишь крыло ангелочка указывало на то, что несколько минут назад тут было надгробие.

Всё внутри меня стянуло в узел, пока я осматривала яму, молясь, что не увижу части гроба или его содержимого в обломках. Маме, в её хрупком состоянии, не хватало только увидеть останки скелета ребёнка, которого она похоронила.

Я выдохнула, когда не смогла обнаружить никаких обломков гроба. Яма была примерно полтора метра в глубину. Наверное, молния вовсе не достигла гроба. Было сложно сказать из-за взрыхленной земли на дне.

Что-то блеснуло на дальнем краю ямы. Оно было частично зарыто в землю под небольшим куском мрамора. Я наклонилась вперёд, желая получше рассмотреть, и нахмурилась, когда луч солнца отразился от объекта, как от призмы. Какой-то кристалл?

— Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста, помогите! — раздался женский голос.

Я перевела взгляд на молодую пару, с которой разговаривал папа. Мужчина лежал на земле, а женщина стояла на коленях рядом с ним. Менее чем в трёх метрах от них лежали останки разрушенной могильной доски.

Оглянувшись, я увидела, что папа обнимал маму. Никто из них, похоже, не пострадал, и сейчас она нуждалась в нём гораздо больше, чем во мне.

Я обошла яму и побежала к паре. Глаза мужчины были закрыты, и острый кусок камня торчал из его груди. Окровавленными пальцами женщина обхватила осколок, собираясь вытащить его.

Я накрыла ладонью её руку, останавливая.

— Нет. Нельзя двигать.

Я стала голову ломать, вспоминая методы оказания первой помощи и оглядывая территорию в поисках того, чем остановить кровотечение. Конечно же, тут не было ничего. Мы же были посреди кладбища.

Расстегнув пальто, я сдернула его с себя. К счастью, я тепло укуталась. Я стянула через голову толстовку и использовала её как впитывающую губку вокруг каменного осколка. Я проинструктировала женщину, которую звали Джулия, как прижимать толстовку к месту ранения, а сама тем временем полезла в карман за телефоном, чтобы позвонить в службу спасения.

К нам быстро приближалась женщина в возрасте около сорока лет. Она упала на колени рядом со мной, и первые же слова, сорвавшиеся с её губ, принесли мне огромное облегчение.

— Я доктор. Скорая уже в пути.

Я встала, освобождая ей место для работы. Задрожав, я натянула пальто и застегнула его по самое горло. Я встала и оценила побоище вокруг меня. Статуя и три могилы, включая Калеба, были уничтожены. Путь разрушительной молнии был чётко вычерчен в виде зигзагообразного следа в почве и выжженной траве.

Десяток или около того людей на кладбище оправились от потрясения и стали собираться вокруг нас. Нам повезло, что жертв был не так много.

Доктор контролировала ситуацию, поэтому я вернулась к родителям, которые теперь стояли у края ямы, образовавшейся на месте могилы Калеба. Лицо у мамы было мертвецки-бледным, папа обнимал её за плечи, поддерживая.